Смерть по имени сон (Планета пиратов - 2)
Шрифт:
Еще больше она была потрясена, выйдя на улицу. Немощеные дороги расширили и выстлали пористым, самоосушающимся покрытием с полиэстровым поверхностным слоем. Значительная часть сооружений, которые она помнила, исчезла. На смену им пришли здания в два раза большего размера. Она видела колонию на Тау Кита в младенчестве. Теперь планета предстала перед Лунзи в полном расцвете. Она даже испытала некоторое сожаление, что первозданная прелесть нарушена, хотя новшества были внесены со вкусом и скорее шли на пользу городскому ландшафту. Тау Кита по-прежнему оставалась здоровой, комфортабельной планетой, в
Она вдохнула холодный, чуть сладковатый настоящий воздух - после двух недель сухой атмосферы корабля и предшествовавшей им недели смога. Лицо ее ощутило тепло солнечных лучей.
Лунзи оценила юмор ситуации: за плечами у нее висели те же самые мешки, которые она тащила много десятилетий назад, когда оставляла Фиону здесь, на Тау Кита. И не сказать, что они заметно поизносились. Но все это теперь осталось позади. Она начинала жизнь сызнова. С чеком в руках она первым делом нашла офис "Нового Миража", чтобы получить свою заработную плату.
Спокойным рейс вряд ли кто-нибудь назвал, хотя он действительно прошел быстро и без особых трудностей. "Новый Мираж", среднегабаритное грузовое судно ССП, вез на Тау Кита комплектующие для водопроводов и химреактивы. На полпути некоторые из членов экипажа начали жаловаться на покашливание и по первым же симптомам Лунзи распознала силикоз. Расследование показало, что треснула одна из хранившихся на складе гигантских емкостей с угольным порошком. И все было бы ничего, но эта емкость располагалась рядом со случайно открытым заборным устройством вентиляционной системы. Угольная пыль распространилась по всему судну. За исключением утраты пятидесяти килограммов заказанного груза, все обошлось. Обычная случайность без признаков саботажа. Недельное воздействие угольной пыли не вызвало необратимых изменений в организмах служащих, она доставляла беспокойство лишь до тех пор, пока носилась в воздухе.
Когда наступал ее черед спать, Лунзи ставила на дверь своего кабинета защитную сигнализацию. За весь рейс сигнализация ни разу и не пикнула. Голограмма и сопутствующие ей блоки покойно лежали на дне мешка. Никто из членов команды не мог бы сказать, что в их дружелюбном корабельном докторе есть что-то из ряда вон выходящее. И теперь она шла, чтобы доставить сообщение по месту назначения.
– Я хотела бы встретиться с коммандером Коромелем, - обратилась Лунзи в приемную главного управления Флота.
– Мое имя - Лунзи.
– Адмирал Коромель на встрече, Лунзи. Не согласитесь ли подождать? вежливо предложил ей секретарь, жестом указывая на обитую скамью у стены почти не обставленной мебелью комнаты, выкрашенной в белый цвет.
– Вы, должно быть, прибыли издалека. На днях его повысили в звании. Он больше не лейтенант-коммандер.
– Адмиральство, кажется, у этой семьи в крови, - заметила Лунзи.
– И я постараюсь обращаться к адмиралу в соответствии с рангом, энсин. Благодарю вас.
Однако уже через несколько минут появился помощник в форме, чтобы проводить ее в кабинет новоявленного адмирала Коромеля.
– Это она!
– проревел знакомый голос, едва она шагнула за дверь.
– Я же говорил тебе, что двух Лунзи быть не может! Редкое имя. И носит его редкая женщина.
– В квадратном кабинете она увидела
Она тепло поприветствовала его:
– И я рада видеть вас в добром здравии, сэр. Я не имела возможности как следует осмотреть вас перед отъездом. Мне сообщили об этом уже после того, как вы отбыли.
Старик улыбнулся:
– Да ладно. Но вы, конечно, преследовали меня не для того, чтобы выслушать мое сердце, не так ли? Хотя я еще никогда не встречал более добросовестного доктора.
В сравнении с тем, каким она видела его в последний раз, он выглядел гораздо лучше, не говоря уже о первых днях после пробуждения от холодного сна, но ей очень хотелось пройтись над ним сканером. Лунзи не понравился оттенок его кожи. На лице адмирала залегли глубокие морщины, и в глазах его застыло нечто, заставлявшее испытывать беспокойство. Ему было уже за сто, и это само по себе не вызывало опасений при условии, что в среднем человеческие существа жили около ста двадцати стандартных лет. Но все-таки недавно ему пришлось пережить дополнительные нагрузки, что, вне всякого сомнения, повлияло на его организм. Адмирал был оптимистом, и это, вероятно, помогало ему продлить жизнь.
– А я подозреваю, она пришла встретиться со мной, папа.
Из-за стола поднялся и шагнул ей навстречу, протягивая для приветствия руку, рослый офицер. Волосы у него были столь же густые и кудрявые, как у отца, только не седые, а цвета меда. Те же самые, что и у старшего Коромеля, пронзительно голубые глаза всматривались в нее из-под светло-коричневых бровей так, словно могли прочесть любые мысли. Лунзи почувствовала, что несколько подавлена силой этого взгляда.
И он был настолько высок, что ей пришлось откинуть голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Вы, безусловно, и в самом деле способны внушить сильную привязанность, - заявил сын адмирала отцовским рыком в несколько смягченном варианте. Это был очень привлекательный мужчина. От него исходила сила, которую Лунзи признала вполне соответствующей его высокой должности в разведслужбе.
– Ваш друг Теодор Янос готов был перевернуть Галактику вверх дном, чтобы найти вас. Он, несомненно, отличный специалист по части компьютерного поиска. Если бы это ему не понадобилось, у меня не набралось бы и половины доказательств, необходимых для того, чтобы убедить Флот снарядить на поиски судно, даже при том, что в числе пропавших был мой отец. Замечательно, что мы наконец встретились с вами. Как ваши дела?
– Отлично, адмирал, - отозвалась польщенная Лунзи.
– Э-э-э, простите. Это вносит некоторую путаницу, поскольку у вас одно и то же имя и одно и то же звание.
Старик, сияя, смотрел на них.
– Ну разве не славный парень? Когда я уезжал, это был всего лишь мальчишка со свеженькими капитанскими нашивками. Прибываю два дня назад а он уже произведен в адмиралы. Я очень горд за него.
Молодой адмирал улыбнулся ей сверху вниз.
– Для меня есть только один адмирал Коромель.
– Жестом он указал на отца.
– Между нами, Лунзи, моего имени будет достаточно.