Смерть по уик-эндам
Шрифт:
Декок и ухом не повел, так как для него это был лучший способ удержаться от приступа ярости. Многие из коллег всерьез полагали, что он в буквальном смысле слова способен по желанию отключать слух. Во всяком случае, никто не сумел бы определить, слышит ли старик собеседника, если ему того не хотелось.
— Вчера вы позвонили ей на работу, — продолжал Декок так, словно Том его ни о чем и не спрашивал, — и договорились о встрече. Она пришла?
Том болезненно поморщился.
— Вы подозреваете меня в убийстве, — горестно сказал он. — Думаете, я сделал это потому, что она расторгла нашу
Декок слегка притопнул ногой.
— Послушайте, так мы ни к чему не придем, — устало сказал он и вдруг громко скомандовал: — Руки по швам! Встать по стойке смирно и вытащить все из карманов!
— Зачем?
— Затем, что я так приказываю!
Вайк нехотя подчинился и, медленно опустошив карманы, выложил свои вещи на стол перед инспектором: расческу, носовой платок, маленькую записную книжку, мелочь…
— Это все?
— Все.
Декок осуждающе посмотрел на него.
— Том, — вкрадчиво произнес он, — ты ведь не хочешь, чтобы тебя обыскивали, верно? Особенно чтобы тебя обыскал я? Потому что я знаю, что этоу тебя с собой. По крайней мере, у Эллен вчера вечером мы нашли то же.
— Не понимаю, о чем вы говорите! — Это была жалкая, слабая попытка.
Декок потер ладони.
— Что ж, ты сам напросился, — тихо сказал он и сделал вид, что собирается встать.
Еще пару секунд молодой человек молча смотрел на инспектора, а затем, сунув руку в нагрудный карман рубашки, бросил на стол кольцо. Декок поймал его на лету и вслух прочитал гравировку: «Том, 1 мая, 19..».
6
— Вы хорошо меня поняли?
— Да, господин Декок.
— Никому ни слова о том, что вы были здесь, и о нашем разговоре.
— Да, господин Декок, я же все это придумал сам.
— Совершенно верно. В полиции вам сказали лишь, что Эллен убита. Вот и все. И тогда вы сами решили узнать, что произошло, и затеяли собственное расследование.
Том Вайк кивнул.
— Постараюсь изо всех сил. Если что-нибудь выяснится, тут же позвоню.
— Превосходно, просто превосходно! — улыбнулся Декок. — В таком случае прошу…
Едва за Томом Вайком закрылась дверь дежурки, Декок схватил телефонную трубку и позвонил дежурному сержанту:
— Сейчас к вам спустится солдат. Тот самый, которого привели ребята из военной полиции. Мне бы отправить его обратно. Он скажет, куда ехать. Пожалуйста, предупредите водителя, чтобы высадил его из машины там, где тот попросит.
— Больше ничего?
— Нет, больше ничего. И еще: я бы попросил не упоминать о нем в своем ежедневном рапорте. В настоящий момент это ценный свидетель.
— Я обо всем позабочусь.
— Да! И пришлите ко мне Фледдера.
Инспектор небрежно положил трубку и принялся медленно расхаживать по комнате. Затем, как обычно, встал у окна в своей любимой позе — ноги на ширине плечи, руки сцеплены за спиной — и стал тихонько покачиваться на каблуках.
Декок окинул взглядом лабиринт крыш на противоположной стороне старой Вармез-стрит. Эту картину он наблюдал днем и ночью, летом и зимой, по будням и выходным… Сколько долгих часов он в свое время простоял здесь в напряженных раздумьях, пытаясь разобраться в неимоверной путанице человеческих страстей и отношений?! Инспектор поседел на своей работе, морщины на его лице за прошедшие годы углубились. Но он думал об этом без сожаления, поскольку привык воспринимать жизнь такой, какая она есть.
Декок более двадцати лет прослужил закону, хотя и не слишком верил в его силу. В сущности, инспектор работал не ради него — он заботился о благе людей, руководствуясь заповедью «возлюби ближнего своего». Детектив не утруждал себя долгими размышлениями на эту тему, а просто так жил, поскольку в каждом встречном видел частицу себя. Ведь на самом деле между убийцей, вором и им самим разница небольшая. Точнее, ничтожная. Все они — люди с присущими им достоинствами и слабостями. Просто кому-то легче справиться со своими эмоциями и инстинктами, держать себя в руках. В этом состоит единственное отличие. Потому Декок и стоял здесь, в то время как его жена скучала дома, беспокоясь, что праздничный гусь успеет пересохнуть, и готовила тушеного зайца только потому, что ее супруг обожает это блюдо.
Размышления инспектора нарушил ураганом влетевший в дежурку Фледдер.
— Я видел, как он вышел из участка, я видел! Вы отпустили его!
Декок медленно обернулся.
— Да, отпустил, — спокойно признал он.
Изумлению Фледдера не было предела.
— Но!.. — в недоумении воскликнул он. — У него же было с ней свидание в вечер убийства, вчера! Мы знаем об этом от Фемми Вайнгартен.
— Да, так оно и есть, — не стал спорить Декок. — Вайк сам это признает. Они встретились вчера в семь вечера в зале ожидания Центрального вокзала и немного посидели в ресторане на первой платформе. Там у них состоялся разговор, причем довольно темпераментный, подкрепленный множеством чашек кофе. Эллен заявила, что не собирается менять принятое ею решение, поскольку возврат к прошлому невозможен. И добавила, что, несмотря на это, всегда будет его любить. В общем, сцена получилась драматическая. А около девяти они расстались.
— И вы в это поверили?
— Во что?
— Что он расстался с ней в девять?
— Почему бы и нет?
— Но послушайте, Декок! — вскричал совершенно сбитый с толку Фледдер. — Том был последним, кто видел девушку в живых, он вполне мог ее убить! Заметьте, его показания невозможно проверить на все сто. И Джентльменский канал, и Брюер-канал находятся не так уж далеко от вокзала — минут пять пешком, не больше. Вайк мог уговорить Эллен прогуляться. Кроме того, у него вполне реальный мотив. Он даже признает, что они поссорились!
— Ты прав, — согласился Декок. — Том вполне мог убить невесту — у него хватило бы на это времени. Тем более что парень вернулся в казарму только за полночь.
— И все-таки вы его отпустили! — распалился Фледдер.
Декок, лениво развалившись на стуле, протяжно зевнул и подумал, что чертовски не выспался. Выдвинув ящик стола, он достал пакетик мятной жвачки, взял себе одну подушечку, а остальное протянул Фледдеру.
— Не желаешь?
Мрачный как туча молодой детектив лишь отмахнулся.