Смерть придёт на лёгких крыльях
Шрифт:
Она замолчала, и без того сказав слишком много. Чудовища памяти и так грозились вот-вот вырваться – Шепсет скользила по самому краю, чтобы не сгинуть в бурных порогах собственных воспоминаний.
«Ты нужна нам».
«Вернуть память».
«Вернуть истину».
Голоса Тех зазвучали яростным шепотом, нахлынули, как воды Итеру в Сезон Половодья, грозя похоронить ее под собой, если она это допустит. Острая боль пронзила висок, словно кто-то
Шепсет прижала к виску пальцы, сделала несколько вздохов, ожидая, что боль уйдет. Почувствовала, как собака прижалась к ей ногам, помогая удержаться в сознании, на этой стороне.
Голос командира прозвучал издалека, едва пробиваясь сквозь многоликий неразборчивый хор.
– До меня тоже долетали… странные слухи, потому что и в войске Владыки не так спокойно.
Не все фрагменты я пока могу соединить, но вижу правду в твоих словах. Однако мне трудно разобраться даже с теми осколками, которыми я располагаю, если ты не поделишься своими подозрениями более, хм… детально.
«Найди… найди…»
«…память…»
«…истину…»
Чтобы соединить все нити, ей бы потребовалось вспомнить, погрузиться в свою прошлую жизнь, отделенную спасительным рубежом смерти. Выдержит ли она – Шепсет не знала.
– Искать нужно начинать со дворца, – с усилием проговорила Шепсет, едва чувствуя собственный язык. – С тех, кто стоял всех ближе. Ты… поможешь найти их?
Некоторое время командир молчал.
– Я должен обдумать твои слова, жрица. Связаться друзьями, наделенными бол ьшим влиянием при дворе… Скажи мне еще вот что. Ты состояла в свите Владыки, а значит могла знать. Кто теперь займет трон после него?
Сердце наполнилось таким теплом, что даже боль понемногу отступила. Эти воспоминания она тоже заперла в саркофаге, но так хотелось извлечь их, перебрать, словно чудесные драгоценности. Свет и надежда – не только для нее, для всех них.
Шепсет вскинула голову, встречая взгляд командира и чуть улыбнулась:
– Младший царевич Рамсес. Пусть он молод, но мудр, и сияет, как восходящий Ра-Хепри [53] . Он станет достойным защитником Маат теперь, когда наш страж покинул нас.
Глава XII
1-й год правления Владыки Рамсеса Хекамаатра-Сетепенамона
Разговор с командиром гарнизона совершенно опустошил ее. Ощущение реальности, обретенное с таким трудом, снова ускользало, расползаясь прямо в руках, словно ветхая ткань. А странное
53
Хепри – утренняя ипостась бога солнца, рассвет и надежда.
Правильно ли она поступила? Как распорядится командир ее словами? Он упомянул, что тоже кое-что знает, и, похоже, ее рассказ подтвердил или дополнил некие его подозрения. Но сможет ли этот человек сделать хоть что-то?
Впрочем – уж всяко больше, чем она.
«Я ничего не могу, ничего. Я всего лишь жрица из дальнего храма. Меня убрали с дороги. Я не хочу вспоминать ни свою смерть, ни свою жизнь. Мне нужно сохранить разум», – твердила она про себя, словно оправдываясь.
«Найди…» – тихий голос коснулся ее – словно легкий ветер в прохладных заводях, прорвавшийся сквозь застывший знойный воздух пустыни.
– Я пыталась, Владыка мой… пыталась, – чуть слышно выдохнула жрица, совершенно забыв, что вокруг были люди.
Саркофаг содрогался. То, что было заперто, настойчиво пыталось высвободиться.
Мысль о том, что все-таки придется выпустить чудовищ, рискнуть своим хрупким равновесием, чтобы отыскать ответы в хитросплетении пережитых событий, вызывала инстинктивный ужас. Хватит ли у нее сил хотя бы попытаться?
Ради него.
Кто-то деликатно подхватил ее под локоть, повел вперед – ей было даже безразлично сейчас, куда именно. Но она узнала это прикосновение – заземляющее, теплое, разгоняющее холод и отпугивающее тени.
Нахт.
И как в тот вечер, когда меджай уводил ее из мастерской бальзамировщиков, его рука стала надежной опорой. Она ступала осторожно, почти вслепую, доверившись ему. И солнечный свет понемногу пробивался сквозь сумерки, окутавшие сознание.
Окончательно пришла в себя Шепсет уже в доме Имхотепа, сидя на циновках. Острый запах благовоний ударил в ноздри. Ну хорошо хоть не упала без чувств прямо на улице – вот было бы стыда не обобраться! А так просто бормотала себе что-то под нос – на вид странно, но не страшно.
Жрец настойчиво совал ей в руки плошку с отваром, убеждая выпить, пока девушка, наконец, не сдалась. Она узнала знакомый аромат и вкус снадобья, разгоняющего токи тела. Вспомнила, что и сама умела такое готовить – мама научила одним из первых, вместе с другим, навевающим сладкие сны.
Еще кусочек встал на место – словно наполовину осыпавшаяся от времени и влаги фреска восстанавливалась по чьей-то неведомой воле у нее на глазах. Тот второй отвар она ведь часто готовила для Владыки, когда Странники терзали его сны.
«Я сотворила защиту от тебя из травы Эфет, причиняющей боль…»
С благодарностью Шепсет вернула плошку жрецу, который наблюдал за ней встревоженно и озабоченно. Погладила собаку, положившую морду ей на колени. А когда подняла взгляд – увидела, что на пороге комнаты стоит Нахт, встревоженно глядя на нее.