Смерть шла вместе с ними
Шрифт:
— Тем не менее вы ошиблись,— коротко возразил Кен, упорствуя в своей лжи.— Простите меня, мне нужно пойти написать письмо Ани.
— Ну что ж, тогда передайте ей мой привет,— сказала она, не спуская с него глаз.
— Не забуду этого сделать,— с натянутой улыбкой сказал Кен.
Он быстро дошел до двери, открыл ее и вошел в вестибюль. Там он остановился, чтобы дать своему сердцу успокоиться.
Если полицейским придет в голову опросить эту добрую женщину, он пропал. Она может погубить его. Она шпионила за ним, когда он вернулся прошлой ночью. А в настоящий момент
Он чувствовал себя как крыса в западне.
Пройдя в салон, он налил себе большую порцию виски и сел на диван. После того, как он уничтожил содержимое своего стакана, он развернул газету и стал читать последнюю страницу.
«Сегодня утром Фей Карсон, которая была раньше танцовщицей в кабаре «Голубая Роза», была обнаружена женщиной, делающей у нее уборку, убитой. Она лежала голой поперек кровати. Подозревается, что орудием убийства был заостренный нож для разбивания льда из холодильника.
Сержант Донован из уголовной бригады, производящий расследование, заявил нам, что он располагает большим количеством очень важных примет, которые позволят ему быстро обнаружить преступника. Он хочет срочно приступить к допросу человека высокого роста и плотного телосложения, одетого в светло-серый костюм и шляпу того же цвета, который провожал мисс Карсон домой в прошлую ночь».
Кен выронил газету и закрыл глаза.
Долгое время он пребывал в паническом ужасе, который толкал его на то, чтобы сесть в свою машину и убежать как можно дальше от этого места раньше, чем они начнут охотиться за ним.
«Человек высокого роста и плотного телосложения, носящий светло-серый костюм и такую же шляпу».
Какое идиотство было покупать такой же точно костюм, какой он оставил в магазине, чтобы только не позволить Ани заметить его отсутствие. Он понял, что никогда не рискнет одеть его.
Он провел рукой по своему потному лицу.
«Как спастись от всего этого? Неужели убежать?»
«Идиот,— подумал он.— Возьми себя в руки! Побольше хладнокровия. Это твое единственное спасение».
Он встал, развязал оба пакета и отнес костюм и ботинки в спальню, где разместил их в шкафу. Потом он вернулся в салон, благословляя небо за отсутствие Ани, которое давало свободу действий. Но через несколько дней она вернется и у него больше не останется никаких иллюзий: дело не сможет так быстро закончиться, и, если это случится, то он к тому времени будет уже в тюрьме.
Он поставил стакан, чтобы закурить сигарету. Какое-то движение на улице заставило его подойти к окну.
Какая-то машина остановилась перед бунгало. Кен видел, как открылась дверца машины и как появился силуэт мужчины.
Он стоял пригвожденный к месту, со стиснутыми зубами, со свистящим дыханием.
Второй мужчина выпрыгнул из машины, и оба пересекли несколькими шагами тротуар и оказались перед входом в сад.
Человек, который толкнул калитку, был одет в коричневый костюм. Кен узнал его. Это был сержант Донован.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Через семь часов после ухода Кена, в девять часов пять минут, полицейская машина резко затормозила перед зданием № 25 на Лесингтон авеню и остановилась позади других поли-цейских машин, которые уже стояли тут около четверти часа.
Регулировщик стал наводить порядок, а лейтенант Гарри Адамс из Службы Расследований вышел из машины и медленно поднялся по ступенькам к входу.
— На последнем этаже, лейтенант,— сказал регулировщик, приветствуя его.— Сержант Донован наверху.
— А где вы хотите, чтобы он был? В подвале? — ответил Адамс вполголоса. И не взглянув на него, он вошел в вестибюль.
Остановившись перед ящиками для писем, он проворчал:
— Дом свиданий! Первое убийство за два года и надо же, чтобы оно случилось в доме свиданий.
Адамс был небольшого роста, худой и живой. Его шевелюра, ослепительной белизны, сильно контрастировала с его черной шляпой. У него было грубое лицо со впалыми щеками и длинный острый нос. Когда на него находили приступы гнева, его серые глаза начинали гореть, как электрические лампочки. С невыразительным лицом он считался жестоким, неумолимым и опасным, и ненависть, которую к нему чувствовали его подчиненные, была не менее той, которую чувствовали преступники, несчастливая судьба которых бросила их на его пути.
Но это был полицейский офицер первого класса. Его мозг по крайней мере в четыре раза быстрее работал, чем у Донована, и Донован это знал. Большой мужчина пребывал в постоянном страхе перед Адамсом, которого считал способным понизить его в звании при малейшей оплошности.
Медленным шагом Адамс стал подниматься по лестнице.
Дом был молчалив. Он никого не встретил. Можно было подумать, что жители дома, зная об его приезде, попрятались в свои квартиры и теперь находились за запертыми дверями, удерживая дыхание.
Джексон, красноликий флик, стоял на лестничной площадке верхнего этажа, когда появился Адамс. Он приветствовал его и, зная достаточно хорошо Адамса, удержался от того, чтобы начать с ним разговор, не будучи приглашенным к этому.
Адамс вошел в большой салон, где Флетчер, эксперт, занимался снятием отпечатков пальцев.
Донован бродил по комнате, заметно омраченный рассуждениями.
Адамс прошел через салон и вошел в спальню, как будто заранее знал, что там лежит труп. Остановясь около кровати, он в течение нескольких минут рассматривал тело Фей. Не спуская с него глаз, он достал из портсигара сигарету, закурил и выпустил дым из тонких ноздрей.
Донован на пороге, напряженный и молчаливый, не спускал с него внимательных глаз.
— Врач едет? — спросил Адамс, повернувшись к нему.
— Он в дороге, лейтенант,— ответил Донован.
Адамс наклонился и положил руку на руку Фей.
— По моему мнению, смерть наступила приблизительно в шесть часов...
— Кинжал, лейтенант...
Адамс посмотрел на нож на полу, потом повернулся к Доновану.
— Что такое с ним?
Большой мужчина покраснел.
— Это орудие преступления,— сказал он, сожалея, что заговорил.