Смерть следует по скайвэю
Шрифт:
– Мы уже все обсудили.
– Я решил, как я поступлю. Я уже сказал, Далкин, что не стану компрометировать себя. И в то же время не питаю ложных надежд. Не думаю, что Селгер хоть чем-то поможет нам. Надеюсь, Заллик передумает держать нас здесь.
– И что в итоге, Видпат? Остаться здесь навсегда? Увидеть, как рушатся наши планы, а убийца гуляет на свободе?
– Ты сам должен принять решение, Далкин.
Торговец с беспокойством кивнул. Его длинное лицо, казалось, вытянулось еще больше; он нервно потирал руки. Когда он снова заговорил, его голос дрожал.
– Это был тест, Видпат, - спокойно сказал Далкин.
– Для тебя, меня и Селгера. В некотором смысле, я оказался единственным, кто прошел испытание. Ты и Селгер следуете вашей природе. Это было откровение, Видпат, откровение. Подумай, мы, все трое, ввязались в сомнительное предприятие. И столкнулись с тем, что наши планы привели к убийству. Это ужасно. Честно сказать, я в тупике. У меня был выбор: передо мной открылись два пути. Селгер, жадный, был готов потворствовать преступлению сразу, как только оно было совершено. То есть, он ничем не лучше убийц. Но ты, Видпат, проявил себя с лучшей стороны, ты чувствуешь угрызения совести по поводу случившегося. Ты предпочитаешь заключение подписанию бумаг, в которых признаешь свою причастность к преступлению. И я, Видпат, принимаю такое же решение, что и ты. Выбор был трудным. Я выслушал аргументы Заллика, более чем убедительные. Я понимаю, что он не выпустит меня отсюда, пока я не подпишу. Подписав, я, как и ты, Видпат, получу богатство. Но на этих деньгах - кровь.
Видпат кивнул; его лицо было серьезно; он был настроен решительно. И Далкин, взглянув на него, понял это.
– Хотел бы я обладать тем же мужеством, что и ты, - сказал он, вставая.
– Ты принимаешь факты такими, какие они есть. У тебя не было и тени иллюзии относительно нашего нынешнего положения, а я оказался слаб и глуп. Как дурак, рассчитывал на Селгера, хотя должен был бы понять, что он подлец. Ты снял повязку с моих глаз, Видпат. Я тебе верю. Но нужно что-то делать. Сейчас ты вдохнул в меня мужество, но в бездействии я буду терять его с каждой минутой. Я намереваюсь кое-что предпринять, но прежде я хочу, чтобы ты убедился в истинности моего намерения.
– Ты собираешься подписать бумаги?
– с упреком спросил Видпат.
– Да, - ответил Данкин, - но только потому, что это означает свободу. Как только я выберусь отсюда, подобно Селгеру, я приму все меры к твоему освобождению.
– Но ты подпишешь признание! И Заллик воспользуется этим!
– Может быть, но это не имеет значения. Когда ты окажешься на свободе, то сможешь засвидетельствовать, что это была вынужденная мера. Сможешь заверить присяжных, что иного пути в сложившихся обстоятельствах не было.
Видпат кивнул. И все же, на его лице отразилось беспокойство по поводу решения, принятого Далкином. Торговец заметил это и снова заговорил. На этот раз голос его был тверд.
– Я сообщу в полицию о Фо Заллике, - сказал он.
– После того, как он будет схвачен, ты окажешься на свободе. Ты этого заслуживаешь, Видпат. Если кто-то из нас двоих должен быть несправедливо обвинен, то пусть этим человеком буду я. Я колебался, Видпат, ты - нет. Но, в конце концов, также было бы несправедливо, если бы я был наказан. Возмездие должно настигнуть убийц Хайлапа и Барбриджа. Таково мое мнение. Поэтому я подпишу бумагу, приготовленную для меня Залликом.
Далкин поднялся. Поднялся также и Видпат; он похлопал торговца по плечу, затем крепко пожал ему руку.
– Ты мужественный человек, Далкин, - сказал он.
– Ты меня убедил. Твой план относительно того, что кто-то из нас должен согласиться с условиями Заллика, неплох. Позволь сделать это мне. Позволь мне подписать...
Далкин покачал головой. И твердо произнес:
– Это мой долг, Видпат, - сказал он.
– И я должен ему следовать. Твое место здесь, ты сможешь оставаться твердым, несмотря на все уловки и аргументы Заллика. Идем, поговорим с ним. Поддержи меня, Видпат.
– Подожди, Далкин, - сказал банкир.
– Будь осторожен и осмотрителен. Не выказывай сиюминутную готовность. Скажи, что ты согласен, но тяни время.
– Ты думаешь, Селгер может нам помочь?
– Может быть. Твои слова убедили меня в том, что Селгер, по здравом размышлении, может обратиться в полицию.
– Хорошо, Видпат. Идем.
Мужчины подошли к двери. Когда они ее открыли, на них обрушилась волна тепла из гостиной. Фо Заллик оторвал глаза от своих диаграмм, сунул карандаш и бумагу в карман.
– Снимайте пальто, - промурлыкал он.
– Чувствуйте себя как дома, джентльмены. Надеюсь, ваша длительная беседа принесла плоды?
– Я не изменил своего решения, - с достоинством произнес Видпат.
– Я не собираюсь подписывать вашу бумагу, Заллик.
– Это ваше право, Видпат, - ухмыльнулся мошенник.
– А каково ваше решение, Далкин?
– Оно отлично от решения Видпата, - ответил тот.
– Если вы дадите мне время, Заллик, я их подпишу. Предположим... завтра вечером...
– Правда?
– Тогда я буду свободен? Как Селгер?
– Разумеется. Почему бы и нет? Все, что мне нужно - обеспечить собственную безопасность. До Селгера это дошло сразу. В отличие от вас. Но скажите, - Заллик в упор взглянул на Далкина, - откуда мне знать, что завтра вы не передумаете? Может быть, вам лучше подписать бумаги прямо сейчас?
Далкин взглянул на Видпата, который незаметно кивнул и хладнокровно произнес:
– Мы с Далкином приняли решение, - сказал он.
– Он намерен подписать, я - нет. Это наше последнее слово, Заллик. Другого вы не услышите.
– Я удовлетворен, - фыркнул Заллик.
– Тебе можно доверять, Видпат. Если ты говоришь, что Далкин подпишет, мне этого достаточно. Садитесь. Мне нужно поговорить с Медвежатником.
Пока заключенные снимали пальто и располагались в креслах у камина, Заллик и Медвежатник вышли. Когда они оказались на террасе, Заллик закрыл дверь и сказал приглушенным голосом, но так, чтобы Медвежатник мог его слышать сквозь вой ветра.
– Сегодня ночью будь поблизости, Медвежатник, - приказал Заллик.
– Я поговорю один на один с Далкином и Видпатом; это должно будет вглядеть так, будто я оказываю на них давление. Я хочу убедиться, что Далкин не передумает. Видпат - вряд ли, но такой разговор повлияет на Далкина. И, может быть, он подпишет бумаги уже сегодня вечером.