Смерть титана. В.И. Ленин
Шрифт:
Статьи о реорганизации Рабкрина оказались для всех неожиданными. Как и при любой власти, не очень было принято искать причины неудач на верхних этажах. Элита, даже партийная, публично старалась показать свою полную компетентность во всех исключительно вопросах управления. Управление, оценки, мнения и общая организация — это ее специальность. Поэтому статьи произвели шокирующее впечатление. Однако на них надо было реагировать, принимать какие-то решения. Все отчасти завидовали Ленину, который в этот момент зыбкой смуты может рассуждать общо, а им надо производить чистку между собой и принимать меры. Снаряды били по своим.
«Дела с госаппаратом у нас до такой степени печальны, чтобы не сказать отвратительны, что мы должны сначала подумать вплотную, каким
Троцкий хорошо помнит и понимает этот ленинский тезис, и с тезисом в самом общем виде можно было бы согласиться. Но Ленин, реорганизовывая Рабкрин и совершенствуя госаппарат, требовал расширения числа членов ЦК с 27 до 40, и, по его мысли, вводилась система как бы перекрестного контроля членов Центральной Контрольной Комиссии за деятельностью всевластного Политбюро. Это был явный пересол с гласностью. Создавались условия для принятия определенных решений узким, но коллективом, появлялись новые люди, и значит… А что это будут за люди? В конечном итоге, как всегда при демократии, чьи это будут люди, тот и победит.
В этой ситуации невероятного давления лично на него, Троцкого, со стороны группы Сталина Троцкий, естественно, был внутренне против этого решения. Он понимал, почему был «против», но достаточно неординарно сформулировал свои доводы. Он говорил тогда, что расширение состава ЦК лишит эту коллегию необходимой оформленности и устойчивости и грозит нанести чрезвычайный ущерб точности и правильности работы. В полемическом раже против тенденции первой ленинской статьи о Рабкрине, а также чтобы по возможности обезопасить себя от слишком нахальных конкурентов, он предложил создать в противовес ЦК некий Совет партии из членов ЦК, ЦКК и двух-трех десятков представителей с мест. Как бы еще одну парламентскую палату. Палату, в которой он стал бы лидером. Не получилось.
Это была полемика по существу, и ее всегда можно списать на свое видение предмета и полемический азарт, на романтические фантазии в области партийного строительства. Но в процессе этих споров он совершил роковую ошибку. Решалась судьба самой ленинской статьи о Рабкрине. Газета «Правда» была органом почти директивным. А если по всей провинции начнут что-то реорганизовывать? И вот, когда на совместном заседании Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК обсуждали судьбу этой статьи, именно он, Лев Давидович Троцкий, внес очень смелое предложение: после публикации в «Правде» разослать по всем губкомам и крайкомам секретный циркуляр, который бы дезавуировал этот ленинский текст. Досадный инцидент.
Вспомнил ли Каменев об этом эпизоде, когда Троцкий предложил свои принципиальные условия соглашения? Лестным здесь было только то, что трое против одного. Троцкий вглядывался в лицо Льва Борисовича. Ничего, вроде не кривится, не иронизирует, просто усталое лицо сорокалетнего человека. Но надо внимательно следить за этой новой генерацией молодых политиков. Молодость и страсть к власти делает их очень опасными. Пришла нелепая и пошленькая мысль: еврейский торг у русского пирога. Интересно, почему у всех еврейских вождей русские псевдонимы? Ну, история его, Троцкого, псевдонима широко известна. Работая в ссылке писарем, он затырил чистый бланк паспорта, а когда выписывал его на себя, то из какой-то сатанинской гордости вписал имя надзирателя в одесской тюрьме — Николай Троцкий. Вот так, как старая ненужная кожа, отвалилась его настоящая фамилия Бронштейн. Григорий Евсеевич Апфельбаум («яблоневое дерево», по-немецки) стал Зиновьевым (с греческого Senosbios — жизнь Зевса), что вполне соответствует нарциссизму нашего главного коминтерновца. А вот почему Розенфельд («розовое поле») стал Каменевым?
(Прервем на миг внутренний монолог трясущегося в поезде главного железнодорожника Советской России и поможем ему своими изысканиями. Не могло так случиться, что версия о происхождении его собственного псевдонима предназначена лишь для «широких масс» и одновременно некое кокетство перед «интеллектуалами»: дескать, вот какой я небрезгливый, могу взять себе фамилию обидчика, классового врага? Но пойдем тем же путем сравнительной лингвистики. В немецком языке, на одном из диалектов которого основан идиш, есть существительное Trotz — «упорство» или «упрямство», а также наречие trotz — «несмотря» или «вопреки». Так что псевдоним Троцкого, склонного к символике, скорее мог означать Упорствующий несмотря ни на что или Упрямствующий вопреки всему, что он не раз и проделывал. Для революционного теоретика, дипломата, крупного военного и хозяйственного организатора это невинное лукавство вполне в духе некоторых ветхозаветных персонажей, не отказывавших себе в удовольствии надуть отца, брата или любовника.)
Итак, соглашение и компромисс были возможны на почве выполнения ленинских предложений. Как? Каменев во время мартовского разговора твердо обещал склонить Сталина к принятию компромиссного решения. В качестве некоего материализуемого залога этой интриги было бы извинительное письмо Сталина, которое тот пошлет Старику. Посвященные знают одно: только болезнь помешала Ленину переместить Сталина с места генсека. Любовь закончилась, у Ленина теперь есть и другие порученцы, которых он довоспитает для выполнения задач любой сложности. Значит, Сталину это вынужденное перемирие могло пойти на пользу. Он, Троцкий, конечно, помнит о той просто зоологической ненависти, которую Сталин еще с гражданской войны к нему питает. Известно также, что Сталин недолюбливает евреев. Но положение Сталина может оказаться слишком серьезным, чтоб обращать внимание на такие пустяки, как «личная неприязнь».
Все это высчитав, Троцкий был уверен, что компромисс возможен, он выгоден всем. Надо лишь затаиться в своем кремлевском логове и ждать известий от Каменева. Может быть, следует менять стиль борьбы? Борьбы как таковой нейтралитет не исключит. Только теперь она пойдет под кремлевскими бархатными дорожками.
Но возникла конспиративная трудность: сразу же после предполагаемого разговора со Сталиным Каменев должен был выехать в Тифлис на партийный съезд. Обмениваться письмами, то есть фиксированными свидетельствами по поводу этого сговора, вожди не были склонны. Передавать же через посыльных именные носовые платки, фамильные перстни, высылать голубей — это средневековье и дартаньяновщина. Решили поступить в соответствии с прогрессивным веком: приехав в Тифлис, Каменев сразу же позвонит Троцкому.
И уже по голосу своего товарища по Политбюро, долетающему по проводам из далекого Тифлиса, умудренный многими предательствами Троцкий понял: случилось нечто непредвиденное. Из человека, ставящего свои условия, Троцкий неожиданно для себя превратился в просителя. Голос Каменева зазвучал в телефонной трубке с непередаваемым оттенком наглости и решимости. В чем дело? Что именно Каменев, находящийся в Тифлисе, узнал нового по сравнению с Троцким, не выезжавшим из Москвы? Были, оказывается, события, развернувшиеся тут же, в Кремле. И в известной мере Троцкий стоял у их истоков. Нет, ему не в чем себя упрекнуть, его совесть чиста, однако одна зацепочка имеется. И как же один зубчик шестеренки цепляется за другой!…
Это хорошо всем известно: в злополучном марте — год идет двадцать третий — Крупская сказала, наконец, о сталинской грубости Ленину, вернее, случайно проговорилась об инциденте со Сталиным, произошедшем еще 22 декабря. Ленин отчаянно разволновался и продиктовал письмо Сталину с требованием извиниться и с угрозой прекращения отношений. Сталин ответил холодной и вежливой, похожей на оскорбление, отпиской. И тут же у Ленина началось новое обострение болезни. Усилился паралич правой стороны тела, парализовало левую сторону, Ленин окончательно потерял дар речи. Вот об этом-то Каменев по телефону первым узнал от Сталина. Это была государственная тайна, которую Сталин присвоил себе. Троцкий, жительствующий в Москве, об этом еще не ведал. Сталин первым понял ценность информации и начал ее секретить.