Смерть в белом галстуке
Шрифт:
— Он решил, что я потерял голову и слишком много рассказал.
— Но сейчас-то вы готовы говорить?
— Да.
— Почему?
— Мы же сказали, — начала было Бриджет.
— Да, знаю. Вы сказали мне, что убедили Доналда прийти ко мне, полагая, что для него лучше самому объяснить свою близость к Уитерсу. Но я склонен думать, что за этим есть еще что-то. Доналд, прав я или нет, полагая, что решились на это вы из страха, что Уитерс может опередить вас, заявив, что это вы убили своего дядю?
— Нет! Нет! — закричала Бриджет. — Почему вы
Но Доналд взглянул на Аллейна совершенно спокойно, и, заговорив, он был серьезен и исполнен некоего достоинства, что очень шло ему.
— Не надо, Бриджет, — сказал он. — Мистер Аллейн полагает, что я опасаюсь обвинений Уитса, и это совершенно естественно. Я действительно боюсь этого. Я не убивал дядю Банчи. Я любил его больше, чем кто-либо еще, исключая тебя, Бриджи. Но я с ним поссорился. Я бы много отдал, чтобы это было не так. И я не убивал его. Причина, по которой я согласился на разговор с вами и совершенно готов теперь ответить на любые вопросы об Уитсе, даже если это бросит тень на меня же… — он остановился и глубоко вздохнул.
— Да? — подтолкнул его Аллейн.
— Эта причина состоит в том, что, увидев сегодня вечером Уитса, я был уверен, что это он убил моего дядю.
Последовало долгое молчание.
— Мотив? — спросил наконец Аллейн.
— Он думал, что обладает достаточной информацией обо мне, чтобы контролировать перешедшие ко мне деньги.
— Доказательства?
— У меня их нет. Только тон, каким он разговаривал сегодня ночью. Он опасается, что я поверю, будто он способен кого-либо убить, если подвернется настоящий стимул.
— Это не доказательство, ничего похожего на него.
— Нет. Но этого достаточно, — возразил Доналд, — для того, чтобы мне, когда я успокоюсь, оказаться здесь.
Зазвонил телефон. Аллейн подошел к столу и взял трубку.
— Алло?
— Родерик, это вы?
— Да, а кто это?
— Ивлин Каррадос.
Аллейн бросил взгляд в сторону камина. Бриджет наклонилась к Доналду и поцеловала его.
— Алло, — повторил он, — что-то произошло?
— Родерик, я в панике. Я не знаю, что делать. Бриджи ушла, не сказав никому ни слова. Я обзвонила всех, кого только могла, и не имею ни малейшего представления, где она. Меня пугает то, что она в состоянии сотворить что-нибудь дикое и глупое. Я подумала, что она могла пойти к Доналду Поттеру, и хочу узнать, не могли бы вы сообщить мне номер его телефона. Герберт, слава богу, на полковом обеде в Тэнбридже, а я умираю от беспокойства.
— Ивлин, все в порядке. Бриджет здесь, у меня.
— У вас?!
— Да. Ей надо было поговорить со мной. С ней все в порядке. Я привезу ее обратно…
— Доналд тоже у вас?
— Да.
— Но зачем? Почему они это сделали? Родерик, я хочу видеть вас. Могу я прийти и забрать Бриджет?
— Можете, — сказал Аллейн и продиктовал ей адрес. Положив трубку и повернувшись к Бриджет и Доналду, он увидел, что они крайне встревожены.
— Донна! — прошептала Бриджет. — О, черт возьми!
— Мне лучше уйти? — спросил Доналд.
— Возможно, да, — заметил Аллейн.
— Если Бриджи будет выволочка, я лучше останусь.
— Нет, дорогой, — сказала Бриджет, — честное слово, лучше не надо. Пока это не дойдет до Барта, мне ничего не грозит.
— Ваша мать будет здесь через десять минут, — сказал Аллейн. — Доналд, послушайте, мне нужен полный отчет об этом игорном бизнесе в Лисерхеде. Если я отведу вас в другую комнату, вы мне его напишете? Это избавит нас от огромной потери времени и от лишних хлопот. Это должно быть изложено предельно ясно, без приукрашиваний и со всеми данными, какие только сможете вспомнить. Надеюсь, это приведет капитана Уитерса на скамью подсудимых.
Доналд почувствовал себя неловко.
— Но делать такие вещи… Я хочу сказать…
— Боже правый, да ведь вы только что сказали мне, что убеждены, что этот человек — убийца, и что вы ясно осознаете, что он мерзавец. Он же использовал вас, и идея его, как я понимаю, состояла в том, чтобы выманить у вас ваши деньги!
— Ладно, — согласился Доналд, — я напишу это. Аллейн отвел его в столовую и усадил там с пером и бумагой.
— Позже я приду посмотреть, как у вас получается. Это должно быть свидетельством, которое вы подпишете.
— Меня привлекут как соучастника?
— Едва ли. Сколько вам лет?
— В августе исполнится двадцать один. Я не о себе думаю. Хотя влипну я, конечно, по уши, да? Но я же сказал, что пройду через все это.
— Да, вы сказали. Но не делайте из себя уж слишком большого мученика, — добродушно заметил Аллейн.
Доналд поднял на него взгляд, и неожиданно дух лорда Роберта мелькнул в его глазах.
— Хорошо, — сказал он, — не буду.
Аллейн возвратился к Бриджет и нашел ее сидящей на коврике перед камином. Вид у нее был перепуганный.
— Барт знает?
— Нет, но ваша мать крайне обеспокоена.
— Ну, не насчет меня. Это Барт ее довел. Передать вам не могу, что это за тип. Случись у Барта апоплексический удар или рехнись он, я бы нисколечки не удивилась.
— Ну-ну!
— Нет, честное слово! Не знаю уж, что он говорил вам, когда вы его допрашивали, но, думаю, вы распознали эту знаменитую осанку Каррадоса? Не могли не распознать. А вот что у него за характер, вы могли и не понять. Долго и я не могла его понять. Во всяком случае, пока мне не исполнилось пятнадцати.
— То есть два года назад? — улыбнулся Аллейн. — Ну-ка, расскажите мне об этом.
— Это было просто чудовищно. Донна болела и очень плохо спала, и Барта попросили переехать в его гардеробную. Я тогда не поняла, но теперь знаю, что его это раздражало. Он неизменно раздражается, когда Донна заболевает. Он воспринимает это как личный выпад и полагает, что его, омерзительного старого викторианского турка, специально законопачивают в эту гардеробную, да еще готовы жестью ее обить, чтоб не вылез. Вы шокированы?