Смерть в белом галстуке
Шрифт:
— Почтой?
— А что? Можете придумать способ лучше? Например, в Лондоне… Мы пришли к заключению, что река это сделать не позволила бы — из-за прилива. Этих чертовых объявлений мы разослали более чем достаточно — не пропустили ни одного района. Поиски велись по всему побережью, там и по сию пору ходят наши люди, но не думаю, что они что-нибудь найдут. У убийцы просто не было времени, чтобы продумать, как спрятать вещи получше, и если мы правы, это вывело его из себя.
— Куда же он отослал их? — задался вопросом Фокс.
— А вы поставьте себя на его место! Куда бы вы отправили пакет с компрометирующими вас
— В Маньчжурию — к Ху Сланг Дэнг, в сорок второй батальон, в Чоп Сью, Ма Джонгу, и стану ждать, пока ни позвонят, — не без раздражения предположил Фокс.
— Вот-вот, что-то вроде этого, — согласился Аллейн, — что-то вроде этого, братец Лис.
Весь оставшийся путь до Барбикон-Брэмли они проделали в полном молчании.
Родная деревушка мисс Харрис оказалась маленькой и какой-то даже застенчиво колоритной, своеобразной — с редкими лавочками в старинном вкусе и псевдотюдоровскими полукирпичными-полудеревянными стенами окрестных домов. Остановились они у здания почты, и Аллейн спросил, как проехать к дому преподобного Уолтера Харриса.
— Я так понимаю, что приходом заведует не он, а его брат, — заметил он.
— О да, — согласилась служащая здесь дама и, смущенно поправив свои кружевные манжеты, вежливо ему улыбнулась. — Джентльмену уже много лет. Его тут все знают. Сначала идите налево по Оукэппл-лейн, а там до самого конца. Дом называется «Тростник». Ошибиться там невозможно. По левой стороне он последний, и вокруг него сад.
— Премного благодарен, — сказал Аллейн.
Когда они отъехали, он заметил, что при здании почты расположено и поместье, и это заинтересовало его не меньше, чем кружевные манжеты.
«Тростник» они, как и предсказывала дама, обнаружили без труда. Участок, в глубине которого находился дом, представлял собой очаровательный садик в одну восьмую акра. Аллейн с Фоксом не прошли и половины дорожки, выложенной булыжником, как увидели мужчину и женщину, наполовину скрытых высокой изгородью из цветов розмарина и лаванды. На нем были серые брюки священника, изрядно залатанные, она же была одета в саржевую юбку изысканного цвета морской голубизны. Благоухающие травы почти скрывали из виду обоих садовников.
— Доброе утро, сэр, — произнес Аллейн, сняв шляпу. Преподобный Уолтер Харрис и его супруга начали медленно разгибаться и, придя в конце концов в вертикальное положение, обернулись.
— О, — мягко отозвались они, — доброе утро.
Им и в самом деле было очень много лет, и они обладали той странной супружеской схожестью, какая столь часто встречается у мужчины и женщины, всю свою жизнь работающих совместно. В их лицах, хотя и своеобразных, читалось общее выражение. У обоих были одинаково спокойные серые глаза, окруженные сетью морщинок — признак доброты, одинаково обветренная загорелая кожа, на губах обоих застыла одинаково вопросительная, выжидательная улыбка. Миссис Харрис была в шляпе, которая держалась скорее на волосах, нежели на голове, — широкая садовая шляпа с широкой прорехой на макушке, через которую виднелись прямые седые волосы. На голове ее супруга также сидела шляпа, правда, сдвинутая на нос, — старая панама с выцветшей зеленой лентой. Его пугающе длинную шею обнимал узкий священнический воротничок, но вместо обычного серого сюртука с его острых лопаток свисал неправдоподобно выцветший блейзер. Он слегка закинул голову, чтобы из-под края
— Сожалею, сэр, что пришлось вас побеспокоить, — проговорил Аллейн.
— Это не имеет никакого значения, — ответил мистер Харрис, — совершенно никакого.
Голос его прозвучал подлинным благовестом.
— Нет ничего хуже, — добавил Аллейн, — если тебе мешают копаться в саду после обеда.
— Сволочи! — решительно заявил мистер Харрис.
— Простите?
— Сволочи! Они отравляют мне существование: вырастают, точно зубы дракона, и, уверяю вас, вытащить их удается с превеликим трудом. С утра четверга вывезли три тачки.
— Уолтер, — сказала его жена, — эти джентльмены хотят поговорить с тобой.
— Мы задержим вас, сэр, всего на несколько минут, — подтвердил Аллейн.
— Да, милая. Но где же мне их принять?
— У себя в кабинете, — ответила миссис Харрис таким тоном, будто ее муж был насекомоядным животным.
— Конечно, конечно! Проходите, прошу вас, — заговорил мистер Харрис с обычным священническим радушием, — проходите, пожалуйста.
Через французское окно он провел их в комнатку с некогда красными обоями, где старые выцветшие фотографии молодых людей в сутанах чередовались со столь же старыми и столь же выцветшими фотографиями знаменитых соборов. Книжные полки были заполнены пыльными томами проповедей и сочинений господ Хэмфри Уорда, Чарлза Кингсли, Шарлотты М. Янг, Диккенса и сэра Вальтера Скотта. Между комментариями и «Подражанием Христу» виднелся экземпляр «Мученичества Человека», имевший довольно-таки устрашающий вид. Мистер Харрис в свое время был добросовестнейшим из студентов и все вопросы выяснял сполна. Словом, это была запущенная уютная старая комната.
— Садитесь, садитесь, — говорил мистер Харрис.
Он поспешно подобрал с кресел религиозные журналы, газету «Черч таймс» и каталоги по семенам и, держа все это в охапке, принялся блуждать по своему кабинету, не зная, куда приткнуться.
Аллейн и Фокс тем временем расселись в кресла из конского волоса.
— Это хорошо, — произнес мистер Харрис и, тотчас выронив все, что держал, на пол, сел сам. — Так, чему же я обязан удовольствием…. Э-э…
— Прежде всего, сэр, должен вас поставить в известность, что мы — офицеры полиции.
— Простите, — сказал мистер Харрис, — надеюсь, это не насчет юного Хокли? Вы уверены, что вам нужен не мой брат? Приходский священник в Барбикон-Брэмли? Он крайне заинтересован в этом деле и неоднократно говорил мне, что, если бедного малого не осудят, он мог бы найти ему место, где работают такие же, над кем учреждено наблюдение…
— Нет, сэр, — мягко прервал его Аллейн, — нам нужны именно вы.
— Но я на пенсии, — возразил мистер Харрис, широко раскрыв глаза. — Я, знаете ли, совершенно отошел от дел.
— Я намерен попросить вас вспомнить те дни, когда вы владели приходом в Фэлконбридже.
— В Фэлконбридже! — заулыбался мистер Харрис. — Это с величайшим удовольствием. Так вы из старого Фэлконбриджа! Дайте-ка взглянуть на вас. Что-то я не припоминаю ваших лиц, хотя, конечно, я ведь отошел от дел пятнадцать лет назад, так что, боюсь, от памяти моей мало толку. Скажите же мне ваши фамилии.
— Мистер Харрис, мы не из Фэлконбриджа, мы из Скотленд-Ярда. Моя фамилия Аллейн, а это — инспектор Фокс.