Смерть в кредит
Шрифт:
– Запись? – проговорил Бейли, намазывая клубничный джем на рогалик со сливочным сыром. – Какая еще запись?
– Ты плохой актер, – сказал Джек. – Малоун сослался на записи и пообещал процитировать наиболее яркие моменты, если я не признаюсь, что у нас с Мией была связь. Он меня вынудил.
Хозяин молча жевал рогалик.
Гость продолжал:
– Еще скажи спасибо, что я не обвинил твоего клиента в незаконном проникновении в мой дом и прослушивании личных разговоров.
– Могу вас уверить, Эрнесто Салазар не имеет к пленкам никакого отношения.
– Хватит пороть чушь, – разозлился
Бейли отложил недоеденный рогалик, аккуратно стер со стола крошки и совершенно спокойно проговорил:
– Ты согласен признать, что этого разговора не было?
– Если это единственный способ добиться откровенности, то да.
Хозяин кивнул и, глядя в глаза собеседнику, внятно проговорил:
– Мы не передавали Малоуну никаких пленок.
– Хватит со мной играть! – сорвался Джек. – А что тогда вы ему передали – стенографию с этих пленок?
– Журналист позвонил Эрнесто с просьбой выдать ему записи. Это было как гром среди ясного неба. Не знаю, как он пронюхал про пленки, но мы ему отказали. Не стали с ним даже разговаривать. Ни словом, ни действием мы не признавали, что супруга Эрнесто Салазара делит ложе с другим мужчиной.
– То есть это не вы сказали Малоуну, что я намерен уплатить за Мию выкуп?
– Мы подобных вещей не озвучивали, поверь мне на слово.
– Боюсь, твое слово – недостаточно веский гарант.
Бейли попытался изобразить негодование – впрочем, он не сильно старался: хватило здравомыслия не переигрывать.
– Я понял. Поговорим начистоту. Проникновение на частную территорию для установки подслушивающих устройств – уголовно наказуемое преступление. Неужели ты считаешь, что Эрнесто стал бы так рисковать из-за каких-то пленок?
– У журналистов конфиденциальные источники, – заметил Джек. – Судья при всем желании не сможет выбить из Малоуна информацию.
– Может, и так, – согласился Бейли. – Просто поверь: мы никому ничего не давали.
– Попробуй докажи.
Бейли умолк, затем подался вперед, словно бы его неожиданно посетила удачная мысль.
– Ладно, смотри. Эрнесто Салазар – влиятельный человек, притягательный мужчина, донжуан из донжуанов, ходячее воплощение мужественности. Неужели ты думаешь, он по собственной воле станет высылать журналисту пленки, доказывающие, что его жена ищет сексуального удовлетворения в постели другого мужчины? Это же полностью разрушит его имидж.
Довод был веским, Джек не нашелся что возразить.
– Пожалуй, в этом есть смысл.
– Ну конечно, – сказал Бейли. – Отсюда возникает другой вопрос: если Эрнесто не делился с Малоуном информацией, тогда кто это сделал?
Глава 25
За дверью раздавались выстрелы. Энди сделала глубокий вдох и вошла в зал, в душе радуясь тому, что на стрельбищах Мартинес пользуется только холостыми.
В распоряжении агентов отделения ФБР в Майами имелся оборудованный по последнему слову техники зал с лазерными симуляторами, которые оценил бы даже самый искушенный пользователь виртуальной реальности. Здесь создавалось
Мартинес стоял в классической позе стрелка – ноги на ширине плеч чуть согнуты в коленях, пистолет в вытянутых руках. Он нажимал спусковой крючок, как на самых обычных учебных стрельбищах, и методично палил по мишени. Такое занятие здорово помогало пережечь злость. Утренний разговор с Хеннинг прошел на повышенных тонах: перебранка заняла минут пять, и говорил в основном Мартинес. Теперь ему здорово намылят шею за проваленную операцию. Само собой, Энди тоже влетело – за то, что вовремя не отговорила шефа. Не сказать, что ответственность распределялась справедливо, но такова жизнь: на новеньких часто летят все шишки. Совсем не хотелось вторгаться к не вполне остывшему боссу, но развитие событий по делу Салазара не оставляло выбора. Улучив момент, когда Мартинес менял обойму на муляже сорок пятого калибра, Энди заглянула в зал.
– Простите, можно?
Шеф обернулся, стаскивая с себя наушники.
– Что еще, Хеннинг?
– Я только что разговаривала по телефону с Эрнесто Салазаром, – начала она. – Прошлой ночью он передал похитителю деньги.
Это возымело действие: Мартинес заинтересовался. Сунув симулятор в пластиковую люльку, он спросил:
– Как это, черт побери, произошло?
Энди пересказала все, что поведал ей Эрнесто: как ему позвонили, как он поехал на пристань и передал «дипломат» с деньгами.
– А почему он нас не известил?
– С его слов, похититель был очень недоволен Свайтеком из-за того, что тот связался с полицейскими. Салазар не хотел повторять чужих ошибок.
– Сколько он отдал?
– Он не распространялся. Говорит, это не подлежит огласке.
– Вполне понятно. Если поползет слушок о том, что на нем можно легко поживиться, от похитителей отбоя не будет.
– Может, конечно, и так, – сказала Энди, – да только, по мне, странно все это: он был настолько категоричен, и вдруг – раз, сорвался.
– Наверно, из-за фильма. Видеть, как пытают твою жену, и оставаться безучастным – на это мало кто способен.
– Он так и сказал, – сообщила Энди. – Эх, знать бы, что у него на уме…
– То есть?
– Смотрите: он с самого начала утверждал, что не собирается платить выкуп за блудную жену. Но у меня сложилось впечатление, что он попросту считает это бесполезным делом.
– Так с чего он вдруг решил отдать деньги?
– Может, как вы уже сказали, на него повлияла запись. Не мог видеть, как она страдает. Хотя не думаю, что он выложил бы все свое состояние и заплатил то, чего она стоит. Вот и решил скинуть выкуп по-быстренькому, зная, что похитителя это все равно не устроит, а там уж…