Смерть в овечьей шерсти

Марш Найо

На рассвете все были уже на ногах. Небо затянуло тучами, и когда Элби Блэк пошел открывать сарай, уже накрапывал дождь. Это означало, что после стрижки овец, стоявших под крышей, стригалям придется ждать, пока обсохнет следующая партия. Был последний день стрижки, и днем за шерстью должен был приехать грузовик. Элби Блэк хотел зажечь керосиновую лампу, но обнаружил, что мальчишки ее не заправили, хотя он их об этом просил. Выругавшись, он решил ограничиться свечой, но тут выяснилось, что она полностью сгорела, утопив фитиль в воске. Взяв новую свечу, он вытащил из подсвечника огарок и бросил его в стойло. К этому времени достаточно рассвело,

и свеча уже не потребовалась. Когда появился мистер Уилсон, Элби нажаловался ему на мальчишек. Тот, измученный недомоганием, обругал их последними словами. Он разъярился еще больше, когда обнаружил в контейнере «какую-то свалку вместо шерсти». Руно было все какое-то раздерганное, словно кто-то переворошил его, а потом пытался уложить как было.

— Шерсть складывают в контейнеры по сортам? — спросил Аллейн.

— Верно. Это был второй сорт. Я сперва подумал, что это мальчишки-подручные залезли в сарай, пока мы были на танцах, и стали баловаться с шерстью.

Однако мальчишки все яростно отрицали. Они божились, что налили керосина в лампу и не трогали свечу, в которой воску было добрых пять дюймов. Потом Томми Джонс стал надевать свой комбинезон, висевший на гвозде рядом с помостом, он попал ногой в прореху в штанине и порвал ее окончательно. Томми немедленно набросился на Элби Блэка, обвинив его в посягательстве на чужую спецодежду, причем совсем новую. Элби тоже все отрицал. Заметив на комбинезоне темные пятна, мистер Джонс распалился еще больше.

Стригали приступили к работе. Сухих овец оставалось все меньше, их место занимали мокрые, которым еще предстояло обсохнуть. Пришли Фабиан и Дуглас, обеспокоенные погодой. К этому времени у находившихся в сарае окончательно испортилось настроение. Один из стригалей сильно порезал овцу, и Дуглас, стоявший рядом, оказался в лужице крови.

— Ох, и обозлился он, — задумчиво произнес мистер Уилсон.

В этот момент появился Артур Рубрик. Он шел с трудом и сильно задыхался.

— Хозяин сразу почувствовал неладное и спросил Томми Джонса, что случилось, — сообщил мистер Уилсон. — Ну, Томми, ясное дело, стал скулить, что все идет из рук вон плохо. Они как раз стояли около сортировочного стола, и я все слышал.

— Вы помните, о чем они говорили? — спросил Аллейн.

— Помнить-то я помню, но там ничего такого не было.

— Вы не расскажете мне, мистер Уилсон? Я буду вам чрезвычайно благодарен.

— Да так, ничего особенного. Томми у нас заводной. Бывает, на него находит. Вот и в тот раз обругал ребят ленивыми ублюдками.

— Что-нибудь еще?

— Мальчишка Клифф все еще переживал из-за той бутылки с бухлом. Миссис Рубрик отчитала его за пару дней до того. Томми это страх как не понравилось. Он сам об этом говорил.

— А что сказал мистер Рубрик?

— Худо ему было в то утро. Сразу видать. Лицо все черное. Он больше молчал и только повторял, что это очень неприятно. Похоже, ему было душно в сарае и он рвался поскорей уйти. Еще у него руки дрожали. Совсем доходяга.

— Чем все кончилось?

— Подошел молодой Дуг, капитан этот самый, — с некоторой долей иронии ответил мистер Уилсон. — Чуток запачканный. В крови. Тут хозяин на него вскинулся и резко так спросил: «Какого черта ты тут делал?» Дуг, видно, обиделся. Повернулся к нему спиной и вышел.

— Это не было занесено в протоколы, — заметил Аллейн.

— А я об этом и не говорил. Этот младший инспектор Джексон притаскивается к нам в сарай и расхаживает тут с таким видом,

словно мы чего-то скрываем. Вроде нас и за людей не считает. «Мне наплевать, что вы там думаете. Отвечайте на мои вопросы». Ладно, пусть так. Мы и отвечали.

— Ах вот как, — тихо произнес Аллейн.

— Зачем нам чего-то утаивать, — миролюбиво продолжил мистер Уилсон. — Когда мы об этом узнали, переживали не меньше других. Не очень-то приятная история. Когда они сказали Джеку Мерривезеру, нашему прессовщику, что он там спрессовал в то утро, его вырвало прямо на помост, никто даже отскочить не успел. Хоть с тех пор целый месяц прошел, для Джека было все едино.

— Ясно. А чем закончился приход мистера Рубрика?

— Закончился тем, что его совсем развезло. Мы вывели его на воздух. Вас тогда не было, мистер Лосс, и он велел никому не говорить, что ему плохо. У него с собой было какое-то лекарство, он его понюхал, и ему полегчало. Томми послал Клиффа за машиной и сам отвез хозяина домой. Тот все беспокоился, чтобы никто не узнал. Не хотел никого тревожить. Настоящий джентльмен был мистер Рубрик.

— Согласен. А теперь, мистер Уилсон, поговорим о прессе. Когда вы закончили работу накануне, он был заполнен шерстью, не так ли? Плита была опущена, но шерсть еще не спрессована. Правильно?

— Точно.

— А утром все выглядело точно так же?

— Вроде так же, но я только разок туда взглянул. А Джек Мерривезер ничего такого не заметил.

— Когда вы закончили стрижку?

— Еще до шести. Мы остригли овец, которые были в стойлах с вечера, а потом случилась заминка. Где-то около одиннадцати. Овцы с улицы еще не обсохли. Потом дождь перестал, и выглянуло солнце. Пришлось выгонять овец под солнце. Все были злые как черти. Молодой Дуг сказал, что овцы уже обсохли, а я сказал, они еще мокрые, и Томми Джонс тоже так считал. Тут приехал грузовик, и Сид Барнс, водитель, начал встревать и говорить, что они сухие. Ясное дело, ему бы поскорей отделаться и завалиться в паб до темноты. Ну, я послал их всех куда подальше, а тут овцы и вправду высохли, и мы опять занялись стрижкой. Клифф без дела слонялся по сараю, а потом куда-то слинял. Томми его хватился и стал ругаться на чем свет стоит. В общем, полная кутерьма.

Прозвучал свисток, и в сарае снова закипела работа. Из стойла вытащили пять упирающихся овец, застрекотали машинки для стрижки, к прессу подошел костлявый мужчина и, поплевав на руки, нажал на рычаг. Мистер Уилсон затушил сигарету и, кивнув, отправился к сортировочному столу.

Аллейн стал смотреть, как работает прессовщик. Он зашил готовый тюк и, орудуя коротким крюком, вытащил его из пресса и бросил к дверям, где все еще стояли Аллейн и Фабиан.

— Сюда подъезжает грузовик, и тюки забрасывают в кузов, — объяснил Фабиан. — Кузов находится вровень с полом или чуть ниже. Никаких подъемных устройств не требуется. Так же обстоят дела на складе.

— Это тот самый прессовщик? Джек Мерривезер?

— Да, это Джек, — ответил Фабиан.

— Как вы думаете, если я задам ему несколько простых вопросов, его опять не затошнит?

— Кто знает? А что вы хотите у него спросить?

— Пользовался ли он крюком, когда перетаскивал тот самый тюк.

— Очень рискованно! Даже меня мутит, когда я об этом думаю. Эй, Джек!

Мерривезер отреагировал на этот призыв довольно болезненно. Не успел Фабиан произнести вступительные слова, как прессовщик побледнел и уставился на Аллейна с выражением ужаса на лице.