Смерть в театре (сборник)
Шрифт:
Когда Шанс и Хемингуэй вошли, капитан находился поблизости от центрального входа, разговаривая с двумя мужчинами. У него удивленно приподнялись брови при виде ночного сторожа.
— Значит, вы разыскивали мистера Темпеста, мистер Кинг? А я и не знал, что вы этим занимаетесь!
— Меня не было в городе,— ответил Шанс и рассказал про свою поездку в Лаксвилл.— Хемингуэй сразу сообразил, что я уехал на машине, так как ее не было в гараже на Десятой авеню. Можете проверить у Вебера и Хосе, когда я брал машину и когда ее вернул, а также время, проведенное у мистера Уотсона
— Почему «Хемингуэй»? — удивился капитан.
Шанс усмехнулся.
— Это прозвище настолько приросло к мистеру Кингу, что, признаться, мы все забыли его настоящее имя.
— У вас с собой ключ от входной двери, мистер Темпест?
Шанс молча вынул из кармана целую связку ключей, снял с колечка нужный и отдал его капитану.
— Вы подтверждаете, что такие ключи есть только у троих: у вас, у мисс Дженсон и у... Хемингуэя?
— Совершенно верно.
Полхэм повернулся к Хемингуэю.
— Получается, на этот раз вы не доглядели. Забыть запереть дверь может каждый. Это еще не криминал!
— Я все понимаю, капитан, и тем не менее повторяю: дверь была заперта на ключ.
Полхэм вздохнул.
— Ваше право настаивать на своем показании.
— Это вовсе не мое упрямство. Так оно и было.
— Скажите, остальные, то есть Анна, Джералд, Джеф и Шарон, все еще здесь? — осведомился Шанс.
— Да,— ответил капитан,— но я хотел бы предварительно побеседовать с вами, мистер Темпест. А уж потом вы можете повидаться с ними.
— А Люси известили?
— Да, ее вызвали из дома в двенадцать часов. Она спала. Приехала вместе с советником. Сейчас они отправились в морг.
Шанс вздрогнул. Старая миссис Тауэрс была такой жизнерадостной всего несколько часов назад!
— Есть ли у вас основания предполагать, что это не просто несчастный случай?
Полхэм задумчиво и пристально посмотрел на Шанса Темпеста голубиными глазами.
— Понимаете, ничто не указывает на присутствие в здании злоумышленника, тем более что мистер Кинг отказывается допустить, что входная дверь оставалась незапертой. Но у вас никогда не бывает подсознательного чувства, необъяснимого и даже необоснованного,—
того, что часто называют предчувствием,— возникающего, казалось бы, вопреки имеющимся фактам...
Он не договорил.
— Из ваших слов я делаю вывод, что вас не удовлетворяет версия несчастного случая?
Капитан Полхэм покачал головой.
— Меня терзают дурные предчувствия.
Для Шанса было тяжким испытанием, что он не может немедленно выяснить, для чего приехали в театр Джералд, Анна, Джеф и Шарон. Но он понимал, что приказ капитана — не прихоть, и потому кивком головы пригласил его следовать за собой. Они двинулись к лифту, чтобы подняться в квартиру Темпеста.
— Надо же мне посмотреть, как вы живете,— сказал Полхэм.— Я специально ждал вашего возвращения... Похоже, никто не представляет, ради чего к вам приехала старая миссис Тауэрс. Может быть, вы мне что-нибудь скажете?
Дверь лифта автоматически открылась, и они очутились в холле квартиры Темпеста. Полхэм сразу же указал на дверь, ведущую на балкончик перед «кошачьим переходом» над сценой.
— Мне сказали, эта дверь никогда не запирается?
— Совершенно верно, она всегда открыта на случай необходимости. Это своего рода запасной выход со сцены, он нас частенько выручал, когда возникали недоразумения с декорациями или неполадки со светом. Вы понимаете, мостик проходит лишь по ширине сцены, и на него поднимаются только осветители, да изредка рабочие сцены.
— Я поднимался наверх с винтовой лестницы. Большая высота. Страшное падение!
— И вы не вошли в квартиру? Но ведь дверь была открыта?
— Более того, она была не притворена. Похоже, собираясь сразу же вернуться назад, миссис Тауэрс не потрудилась даже ее захлопнуть.
Оба вошли в гостиную.
Шанс с изумлением заметил, как капитан буквально замер перед картиной на стене.
— Какой великолепный Тахолл!
— Да, я люблю этого художника.
Полхэм продолжал разглядывать комнату.
— О! На другой стене Людэн. Эта картина не так широко разрекламирована в журналах, как первая, но ее уже успели оценить знатоки. Лично мне Людэн представляется куда талантливее Тахолла. На выставке в Вуд-стоне я видел много работ того и другого. Тахолл, конечно, более впечатляющий, но... Надеюсь, когда-нибудь в будущем я смогу приобрести их произведения и для себя... Ну, а теперь к делу... Почему же она приехала к вам, мистер Темпест?
— К сожалению, я абсолютно ничего не знаю.
Шанс сел на диван, достал из кармана неизменную трубку и кисет с табаком. Занявшись набивкой, он добавил:
— Повторяю, точно я ничего не знаю, но в известной степени догадываюсь, что могло привести ее ко мне.
— Расскажите же.
— Запутанная история, капитан. Люси Тауэрс работает со мной уже пятнадцать лет, ни в каком другом театре она не играла. Однако мы с ней принадлежим к различным социальным группам. Поверите ли, я ни разу не бывал в ее доме. То есть, если быть точным, лишь вчера я попал туда впервые. У старой миссис Тауэрс, советника и Анны нет ничего общего с театром. Как я предполагаю, советник в этом отношении придерживается вполне определенных взглядов, характерных для его положения. В итоге Люси сняла себе студию на площади Векмана, где она и встречается со своими друзьями по сцене. Там я бываю часто, очень часто. Совершенно понятно, что я не был знаком со старой миссис Тауэрс.
Шанс раскурил трубку. Внимательно, как бы оценивая, посмотрел на Полхэма и, видимо, решил, что вполне может ему довериться и рассказать всю правду, не опасаясь, что через день история, в приукрашенном и искаженном виде, появится в скандальной хронике городской прессы.
И после этого Шанс подробно рассказал капитану о визите Джефа в субботу утром, завтраке в ресторане с молодой парой и обещании им помочь, о своем незваном появлении в доме Тауэрсов на семейном торжественном чаепитии, о неистовой выходке Люси, когда он объявил о женитьбе сына.