Смерть за стеклом
Шрифт:
— Благодарю вас, сержант.
— Как же так, инспектор: почему мы ошиблись с подозреваемыми и с жертвой?
— Мы смотрели на этих людей глазами продюсеров и режиссеров «Любопытного Тома» и не видели их такими, какие они есть на самом деле. — Колридж помолчал; он заметил в заднем ряду жующую резинку девушку-констебля. Ему очень хотелось приказать ей оторвать от листа клочок и выплюнуть жвачку на бумагу, но он понимал, что времена таких приказов давно миновали. Он бы не удивился, если бы узнал, что где-нибудь в Брюсселе учрежден суд, который включил право жевать резинку в
— Поэтому мы должны быть очень осторожны в выводах. За исключением коротких бесед с оставшимися в живых «арестантами», приходится полагаться на лживый глаз телекамеры, который лишь кажется убедительным и правдивым, но на самом деле, как мы теперь понимаем, фальшив и недостоверен. Придется начать сначала и отбросить все предубеждения. Абсолютно все.
Таким образом, им ничего не оставалось, как копаться в архивах шоу «Под домашним арестом».
«Третий день «Под домашним арестом», — раздался голос Энди, диктора за кадром. — Лейла лезет в холодильник за сыром. Вегетарианский сыр — основной компонент ее диеты и источник протеинов».
— Вот видите, как телевидение пудрит нам мозги! — с возмущением воскликнул Колридж. — Если не вдумываться — полное ощущение, что происходит нечто важное! У этого типа талант преподносить абсолютные банальности таким тоном, словно речь идет о жизни и смерти.
— Мне кажется, все дело в шотландском акценте, — заметил Хупер. — Звучит искреннее.
— Он бы точно так же комментировал Карибский кризис... «В Овальном кабинете полночь. Президент Кеннеди еще не разговаривал с секретарем Хрущевым».
— А кто такой Хрущев? — поинтересовался сержант.
— Господи боже мой! Глава Советского Союза!
— Никогда не слышал о таком, сэр. Он член Конгресса тред-юнионов?
Колридж надеялся, что Хупер шутил, но почел за лучшее не спрашивать. И вместо этого нажал на кнопку «воспроизведение»
«Но посмотрите: Лейла обнаружила, что часть ее сыра пропала», — объявил Энди.
— Он говорит это так, словно она открыла пенициллин, — простонал инспектор.
День третий
3.25 пополудни
Лейла сердито шарахнула дверцей холодильника:
— Вот еще новости... что за дела? Кто съел мой сыр?
— Я, — отозвался Дэвид. — А что, нельзя? — Он со всеми говорил мягким, слегка высокомерным тоном человека, познавшего смысл жизни, который, в чем он не сомневался, остальным был не доступен. Обычно Дэвид вещал из-за спины, потому что часто массировал другим плечи. Но, обращаясь прямо, любил смотреть в глаза, воображая, что его собственные обладают гипнотическим свойством: манящие прозрачные озерца, в которых так и тянет утопиться. — Думал, ты не обидишься, если я попробую чуть-чуть твоего сыра.
— Ничего себе чуть-чуть... сожрал почти половину. Ну да ладно... только потом возмести.
— Не беспокойся. — Дэвид произнес это так, словно его нисколько не интересовали подобные мелочи: что за сыр и чей это сыр.
«Позже, — объяснил диктор, — Лейла рассказала Дервле,
В это время на экране Лейла и Дервла лежали на своих кроватях в девичьей спальне.
— Дело не в сыре, — прошептала Лейла. — Дело вовсе не в сыре. Просто это же мой сыр.
День тридцать первый
8.40 утра
— Честно говоря, я вовсе не уверен, что могу продолжать расследование, — проговорил Колридж.
День тридцать первый
2.00 пополудни
— Эпизод с сыром Лейлы привел к первому кризису Джеральдины, — сообщил Боб Фогарти, когда Триша снова пришла в аппаратную. Они с Колриджем решили, что Фогарти именно тот человек, который больше других знал и об «арестантах», и о принципах производственной кухни «Любопытного Тома».
— А что это за кризис из-за сыра?
— Ушел ответственный редактор и увел двух своих помощников. Мне самому пришлось готовить передачу. А вы считаете, это не кризис? Я полагаю, что кризис.
— Почему он ушел?
— В отличие от меня, у него еще сохранилась капля профессиональной гордости, — горько заметил Боб, опуская плитку молочного шоколада в шапку пены на своем кофе. Ничего подобного Триша раньше не видела. — Превосходный профессионал, солидный уже человек, он больше не мог являться домой и каждый вечер объяснять жене и детям, что целый день старательно фиксировал ссору двух недоумков из-за куска сыра.
— Он подал в отставку?
— Да. Послал Джеральдине электронное сообщение, в котором говорилось, что «Любопытный Том» — позор британской телеиндустрии. Так оно и есть.
— И что Джеральдина?
— А вы как полагаете? Высунулась из окна и, когда он садился в машину, закричала вслед: «Ветер тебе в корму, чванливый мудак!»
— Значит, не возражала?
— Определенные неудобства возникли, особенно для меня. Но вскоре мы подобрали замену. Люди к нам идут. Мы популярное телевидение, — добавил он с сарказмом. — На острие индустрии: хипповое, вызывающее, новаторское. Но новаторство оборачивается тем, что дикторы сидят на столах, а не, как полагается, за столами. Черт!
Он поболтал ложкой, отыскивая в кружке плитку шоколада, и Триша догадалась, что он намеревался ее только размягчить, а не растворить до конца. Когда люди вынуждены проводить рабочий день в темном помещении, у них вырабатываются странные привычки.
— Боже, как я завидовал этому уволившемуся типу! — простонал Фогарти. — Я пришел на телевидение освещать финалы кубков и «Грэнд нэшнл». [14] Ставить комедии и драмы, готовить научные и музыкальные передачи. И чем в результате занимаюсь? Торчу в темноте, наблюдая, как десять придурков сидят на диванах. Целый день!
14
«Грэнд нэшнл» — крупнейшие скачки с препятствиями; проводятся ежегодно весной на ипподроме Эйнтри близ Ливерпуля. Дистанция — 7,2 км.