Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина
Шрифт:
Федя, уничтоженный вовсе, сидел прямо на палубе, не поднимая лица. Девочки, Фантолетта и кобра держались вместе, находя друг в друге поддержку. Отдельной кучкой сбились рядом картоморы.
Ларри, Ужастик и Косоголовый кружили над островом в вертолете Люгера по самой границе туч.
Ожидание длилось уже более часа.
Все прекратилось внезапно: черную выжженную почву острова залило солнце. Медленно, как бы нехотя, из закопченных руин сложилось, поднимаясь, и вновь побелело здание. Редкие, бурые вначале, пятна появились на земле, слились и зазеленели. Клочок суши в
Пиччи появился на палубе, рядом с друзьями. Левую руку, странно согнутую, он держал в кармане. Глаза мальчика, опустошенные, выцветшие, смотрели вдаль, туда, где вместо обелиска возвышалась теперь белая статуя дракона.
— Что с рукой? — бросилась к нему Алена. — Больно?!
— Заживет. — мальчуган закусил губу. — Знаешь, что он прошептал МНЕ, умирая? «Мастер невозможного.» Это я-то. — он растерянно и жалко улыбнулся.
— Но ты оживишь Дракошкиуса? — тревожно спрашивала девочка. — Ты должен. Разве герои умирают?
— Я не могу этого сделать. — с трудом проговорил Печенюшкин. — Он дрался честно и погиб в бою. Я не Бог. Но если появится хоть доля, хоть зернышко надежды.
— Ты оживишь его, — настойчиво, требовательно повторяла Алена. — Ведь ты же мастер. мастер?!
— Конс-с-спирация. — оправдывалась Клара-Генриетта, свернувшись, как встарь, клубком у Лизиных ног.
— Что же ты? — упрекала змею ее маленькая королева. — Все время была рядом, а Мурлыку Баюновича не уберегла!
— Пос-с-слушай с-с-с с-с-самого начала, — шипела змея. — Мы с Пиччи уже давно присматривали за картоморами. Ни одна живая душа не подозревала, что Скороспелок и Неровня — фантазильские разведчики. А чтобы я могла при необходимости переметнуться в лагерь предателя, Скороспелок сам вписал в досье Неровни чудовищную подробность. Служба безопасности якобы установила, что королевская секретарша ночами, тайком, разрывала землю на огородах и грызла СВЕЖУЮ МОРКОВЬ! Каково?! Такого агента Очисток не мог упустить. Он попался на крючок, а я, как могла, дурачила покойного. Стихи. бр-р! Но Печенюшкин уверял, что это психологически точная деталь. Самый изобретательный разведчик, мол, в жизни не пойдет на такие муки, даже для укрепления собственной легенды.
В экспедиции за бриллиантами и после я берегла вас, сестренки, как зеницу ока. Вспомни, Лиза, выбегая из «мерседеса» к троллейбусу, ты ведь и не думала брать с собой корзинку!
— Разве?.. — вскинулась Лиза. — Ой, точно! Мне ее как будто прямо в руку толкнуло! Как же я забыла?..
— Лишь в самых крайних обстоятельствах мне позволялось открыться, — продолжала змея. — Очисток, доверяя мне, вручил ключ от камеры. Я и так могла бы передвигаться везде, но боялась, что колдун заметит это.
Гуманитарная продовольственная помощь, проделки с телекамерой — все это упражнения твоей верной служанки, Лиза. А когда Симпомпончик, это ничтожество, забрал у вас волшебные колечки и обходил после этого наши камеры, я сразу стащила их и вертела до изнеможения. Так о нашем местонахождении узнали друзья.
События принимали стремительный оборот. Тюремщик хотел пытать вас. А в эту пору в камере
— Стоит ли искать виноватых, — вмешался Печенюшкин, увидев, что Федя, тихо скрипя зубами, рвет на груди вышитую рубаху. — Я сделаю все, перетряхну по странице, по строчке все волшебные книги, расшифрую все пометки на полях, зароюсь в прошлое, буду угадывать варианты, в плоть облекать вероятности. Я сделаю все — даю вам святое бразильское слово!..
Кожурка, Глазок и Клубень улетали с последней ракетой. Вторые сутки длилось торжественное отбытие на Запеку народа картоморов. Величавые марши заглушали рев космических двигателей.
Все это время Великий Маг Фантазильи не покидал трибуну для почетных гостей. Давно закончилась основная прощальная церемония, отзвучали речи — Федя стоял собранный, прямой, как струна. Ветер трепал его серебряно-рыжую шевелюру, запутывался в бороде, отступал, пораженный стойкостью домового, и вновь накидывался на взлетную площадку.
Подполковник спецкоманды «Честь» плакала на груди у Алены. Девочка же сдерживалась, крепилась из деликатности, чтоб не расстраивать Кожурку еще пуще — ведь они расставались навсегда.
Впрочем, кто знает?.. Единственный картомор, связующая нить между Землей и Запекой, оставался на родной планете. Да-да, не удивляйтесь, указом Глака Печенюшкину были присвоены звания почетного картомора и кавалера орденов Священной Картошки-Прародительницы всех четырех степеней.
Сам кавалер орденов на трибуне почти не присутствовал. Он сновал по космодрому, подтаскивал капсулы с бриллиантами, заполнял емкости для горючего, успевая перекидываться со всеми шутками, заверениями в дружбе, обрывками совместных воспоминаний.
Чуть не забыли про полковника Ловчилу, сидевшего в заточении в башне из-под бриллиантов. Вспомнил о нем, конечно же, Пиччи. Пришлось спешно устраивать в Фантазилье внеочередной сбор Волшебного Совета, расколдовывать башенку и освобождать беднягу. На последнем корабле улетал и Стебелек — от удалой клички «Ловчила» полковник отказывался теперь наотрез.
Вот и Алена заревела, не выдержав. Подружка ее, с трудом оторвавшись от девочки, медленными шагами направилась к трапу. Клубень и Глазок застыли у входного люка, отдавая честь.
— Я Земля! Я своих не забуду питомцев. — бормотал Федя, помимо воли. Домовой всегда ухитрялся вспомнить цитату, подходящую к случаю.
Люк захлопнулся, рев двигателей раздался опять, нарастая. Ракета медленно отделилась от земли, как бы выталкиваемая столбом голубого пламени, и вдруг, в доли секунды набрав скорость, исчезла в небе.
Показался Печенюшкин, неутомимый, как муравей, с очередной бриллиантовой капсулой на спине.
— Пиччи!!! — во все горло заорала Лиза, хотя тишина уже наступила. — Ты что?! Все же улетели!