Смертельно безмолвна - 2
Шрифт:
– Девчонка. – Фальшиво улыбаясь, шипит фон Страттен. – Она впитывает силу.
– Впитывает силу? – Я расхаживаю перед ведьмой, нахмурив лоб. – Интересно.
– Правда, впитывает временно, когда другой объект рядом.
– Хм, бессмысленная способность.
– Я бы так не сказала.
Останавливаюсь и приподнимаю руку. Тут же ведьма хватается пальцами за шею, на которой
появляются невидимые силки. Терпеть не могу, когда она мне перечит.
– Ты скажешь свое мнение
Опускаю ладонь, стискиваю зубы и вижу, как фон Страттен прищуривается. Что-то в моей
груди дрогает, я почему-то улыбаюсь. Давай же, Меган, брось мне вызов.
Но ведьма отворачивается. А я шепчу не своим голосом:
– Верно, Мегги. Не стоит рисковать своим бессмертием.
Женщина выпрямляет спину, а я схожу с места и выхожу из леса.
Итак. Дельфия Этел – новая опасность, Как же некрасиво со стороны моих тетушек к
разборкам привлекать ребенка. Рассчитывать на победу в таком случае глупо. Я убью ее, а
больно будет им. Неужели они до сих пор верят? Ждут. Им кажется, что я в ловушке. Они, без
сомнения, пытаются меня спасти. Но я не нуждаюсь в спасении. Больше не нуждаюсь.
Бреду по темной улице Астерии, спрятав руки в карманы пальто, ветер путешествует по
асфальту, подгоняет искореженные, сухие листья. Осень подходит к концу, и вскоре на наши
головы обрушится холод, которого мы еще не испытывали. Холод иного рода.
– Постой, прошу тебя!
Невольно притормаживаю, наклоняю голову и вижу, как из-за угла выходит Норин.
В груди что-то екает, но это ощущение молниеносно исчезает. Щурюсь и отхожу как можно
дальше в тень. Щелкаю пальцами, и фонарь над моей головой тухнет.
– Норин, я хочу поговорить!
– Оставь меня, Мэри.
– Пожалуйста.
– Я не собираюсь ничего обсуждать. Так что...
Старшая Монфор покачивает головой, но сестра нагоняет ее и хватает за руку. Нечто внутри
меня с интересом затихает, превращается в кроткого зверя, изучающего добычу.
– Поговори со мной, – настойчиво требует Мэри-Линетт, – не закрывайся, не надо.
– Я сама решу, что мне делать.
– Зачем тебе решать что-то самой?
– Потому что я всегда так делаю. Я всегда решаю все сама, Мэри! Всегда.
– Но ведь я рядом.
– И что? – Норин округляет глаза и резким движением смахивает с лица волосы. – Не хочу
ничего обсуждать, хочу уйти как можно дальше. Хочу убежать.
– От кого? – Тихо переспрашивает Мэри-Линетт, поджав губы. – Чего ты боишься?
– Я боюсь себя.
– Но ты не сделала ничего дурного.
– Я почувствовала! – Женщина хватается пальцами за грудь и горбится. – Здесь, я... я ведь
дала себе обещание, что не поддамся,
– Но так невозможно жить. Ты и сама прекрасно это понимаешь.
– Мэри, жизнь – это... – Норин устало поводит плечами и вздыхает, – это не красивая
история. Здесь не бывает так, как хочешь ты. Это редкость. А любовь – чувство, в которое по
большей части все лишь верят, но которое почти никто в своей жизни не испытывает.
– Я не понимаю. Почему ты не борешься? Почему опускаешь руки?
– Бороться? С кем, Мэри? – Глаза женщины становятся огромными. – С Дьяволом? Я всю
жизнь нахожусь под его опекой. Сколько себя помню. Он сильнее.
– Не говори так, – бросает Мэри-Линетт, – ты давала ему отпор.
– Лишь потому, что он позволял. Он играет, Мэри. Играет так безупречно! Ну, а я... я
действительно поверила. – Норин неожиданно захлопывает ладонью рот и замолкает. Я не знаю,
что меняется, но в моей груди вспыхивает нечто горячее. Женщина стирает слезы со щек, а я
подаюсь вперед. Что-то тянет меня вперед. – Я поверила, что могу чувствовать.
– Можешь, – младшая Монфор хватается за руки сестры, – конечно, можешь.
– Он умирает, Мэри.
– Ты не знаешь.
– Он умирает, – голос Норин тверд, – мы можем позволить себе умереть ради других, но мы
не можем позволить другим умирать ради нас.
По лицу Мэри-Линетт скатываются слезы. Она порывисто отворачивается, стягивает с шеи
шарф и безвольно опускает руки. Женщина медленно покачивает головой.
– Это несправедливо, Люцифер лишает нас самого дорогого.
– Меня лишает.
– Нас.
– Мэри.
– Хватит, пожалуйста, прекрати. – Мэри-Линетт взмахивает руками и хмурится. – Не знаю,
почему до тебя до сих пор не дошло, но все, что касается тебя, касается и меня.
– Это глупо. Разумеется, ты не причем.
– Я – твоя сестра.
– И поэтому...
– Да, Норин. Поэтому когда тебе плохо, я рыдаю. – Женщина усмехается и смахивает с лица
слезы. – Видишь? Вся тушь размазалась.
– Тушь, – старшая Монфор закатывает глаза, – когда ты успеваешь краситься?
– Когда ты носишься по дому или готовишь.
– Вот оно что.
– Пожалуйста, не отворачивайся от своих чувств. – Настаивает Мэри-Линетт и вновь
подходит к сестре. – Мы ведь не уверены, что болезнь Джейсона связана с проклятьем. Ты и сама
понимаешь, что шанс есть. Шанс, что все наладится.
– Шанс? Этого мало.
– Один случай может все изменить. Мойра – сумасшедшая. Ты ведь знаешь.
– Мэри, я не стану отворачиваться от своих чувств.
– Не станешь?