Смертельно безмолвна - 2

Дьюал Эшли

– Наверно, он хочет, как лучше.

Притворяться хорошей не так уж и сложно. Наклоняю голову, а Мэтт хмурится. Мне вдруг

кажется, что для этого парня сложности предстают даже в простых вещах. Он вечно что-то

анализирует, думает. Я покачиваю головой.

– Ты слишком много внимания уделяешь мелочам.

– Так в этом ведь весь смысл.

– Смысл чего?

– Всего. – Он усмехается и переводит на меня сапфировый взгляд. Я замираю. Что-то в моей

груди взвывает

не своим голосом, переворачивается, и я морщусь. Нет. Это глупо и неверно. Я

так не могу, и я не умею. – Ты поздоровалась со мной через тринадцать секунд, после того как

села рядом на первом уроке биологии. – Ошеломленно поднимаю взгляд на парня и задерживаю

дыхание. – Ты ненавидишь, когда я закатываю глаза. Морщишь нос, когда тебе что-то не

нравится. Ты не можешь отличить комбайн от соковыжималки. И, да, ты поцеловала меня под

песню Дэвида Боуи «День святого Валентина».

Я хлопаю ресницами. На фоне играет радио. Мэтт приближается ко мне и улыбается, я

никогда не видела, чтобы он улыбался. Я недоуменно щурюсь, а он поднимает мою руку и

касается тыльной стороны ладони своими теплыми губами.

– Если бы не все эти мелочи, я бы не влюбился в тебя, Ари.

«Не влюбился». Что... Что он говорит. Я свожу брови и резко отстраняюсь:

– Нет. – Зажмуриваюсь. Холод возвращается. Кидается на меня, будто голодный пес!

– Ари? Тебе нехорошо?

– Не трогай меня. – Я распахиваю дверь, но внезапно Нортон хватает меня за руку. Я

растерянно оборачиваюсь, а он недовольно подается вперед.

– Какого черта ты делаешь? Куда ты убегаешь?

– Будет лучше, если ты смиришься.

– Что?

– Ари больше нет. – Я смотрю парню прямо в глаза, и он застывает. – Она умерла.

Мэттью в недоумение разглядывает меня, а я нервно прохожусь ладонью по лицу.

– Забудь об этом. Я не должна была приходить.

Я срываюсь с места и несусь вдоль темного парка, понятия не имея, что так пылает у меня в

груди. Оно не должно пылать. Ведь я мертвая. Я пустая.

Холод сваливается на плечи, и я падаю под его весом. Я пустая, пустая.

Но почему тогда так больно?

***

Русоволосая незнакомка прижимает ладонь к моей груди, и я хмыкаю. Интересно, на что

она способна. Видимо, ни на что, раз, чтобы одолеть меня, они дождались Йоль, и еще

нарисовали вокруг магические символы. Они меня боятся.

Я не отрываю глаз от угловатого лица девушки, а затем что-то загорается в груди. Не

понимаю. Повожу плечами, пытаясь стряхнуть неприятное

чувство. Растерянно морщусь,

сжимаю в кулаки ладони и ощущаю, как колючая энергия перетекает с кончиков пальцев

незнакомки внутрь меня, впитывается в кожу. Начинаю часто дышать, но кислород словно не

насыщает легкие. Что происходит? Я приоткрываю губы, испепеляю ведьму взглядом и

понимаю, что ей все равно. Она даже бровью не поводит. Наступает на меня, сильнее руку к

моей груди прижимает, и ощущение перевоплощается в ядовитую боль, которая свирепо

растекается по венам и взрывается где-то в голове. В глазах щиплет. Я не могу... я не могу

сопротивляться, начинаю чувствовать. Чувствовать! Это невозможно. Нет. Пытаюсь резко

смахнуть слезы с глаз, но вдруг обращаю внимание на свое запястье. На нем порезы. Даже на

локте есть порезы. Раны. Глубокие и не очень. Оставленные лезвием или ногтями... Что со мной, что заставляет меня так испугаться? Я неожиданно понимаю, как много людей не проснется, как

много людей погибло по моей вине. Я убийца.

– Это ты делала, – ровным голосом отрезает Этел. – Ты делала это каждый раз, когда лишала

кого-то жизни. Ты что-то чувствовала, не нужно отрицать. Ты чувствовала вину.

Перевожу взгляд на девушку, скалюсь и рычу, прижав к себе израненную руку. Я не позволю

ей копаться в моей голове, указывать на чувства и менять что-то... что-то во мне. Я отшатываюсь

назад, а она придвигается вперед и громко произносит:

– Вспомни, – покачиваю головой. – Вспомни это чувство! Оно ядовитое, как и мысли в твоей

голове. Вспомни лицо каждого, кого ты убила. Каждого, кто умер из-за тебя! Что ты видишь? –

Я зажмуриваюсь. Она не станет рыться во мне. Не станет! – Черные волосы, голубые глаза, черные волосы, голубые глаза. – Заткнись! Закрой рот! Я не хочу видеть. Я не должна ее видеть.

Пожалуйста. Но образ гордой, холодной женщины так и стоит перед глазами. Образ женщины в

нелепом фартуке. Образ женщины в толстом свитере. Ее руки обнимают меня крепко-крепко. Ее

голос успокаивает и прорывается внутрь ребер. – Горло свитера, чай с мятой. Черные, угольные

волосы. Кто это? – Слезы градом катятся по лицу, я мотыляю головой, а ведьма настаивает. –

Ари, скажи мне, кто это?

– Норин! – Нечеловеческим голосом кричу я и сгибаюсь от боли. Боже, нет. Норин, я не

могла... Ты не могла уйти. Меня трясет. Я валюсь на колени, с ужасом распахнув глаза, ударяю

себя ладонью по лбу и прошу. – Хватит, пожалуйста. – Пальцы дрожат, сдавливая виски. – Не