Смертельно прекрасна
Шрифт:
– У нас не стандартная ситуация.
– Так и есть. П росто, в таком случае, с чего ты взял, что ты имеешь право называться моим отцом? Возможно, в виде исключения , мы придумаем тебе другое имя? Потому что от тебя у меня только способности видеть мертвецов, да общаться с усопшими.
Я поднимаюсь со стула и грустно выдыхаю. Странное чувство в груди.
Не могу поверить, что мама любила этого человека, это существо … Она считала его своим другом, своей опорой. Она так держалась за его руку, но ведь он холодный. Он, как лед, скала, камень. Неприступный и одинокий. Абсолютно нас,
– Джин я понимал всегда, - говорит Ноа и отворачивается; виновато поджимаю губы, а он отходит немного в сторону. – Джин была единственным человеком, который слышал меня, которого слушал я. Она умела оживить во мне то, что умерло много столетий назад, а, возможно, никогда и не рождалось; она – исключение , как и ты.
– Неужели так хорошо быть исключением ?
– Могу сказать, Ари, что за века скитаний и за тысячелетия прозябания в этом мире я понял что, жизнь однообразна и скучна. Люди совершают те же ошибки, говорят похожие слова. Но случаются исключения. – Он оборачивается и пожимает плечами. – Именно они привносят в жизнь смысл. Ты знаешь, чего хотят все люди?
– Чего?
– Быть не такими, как все. Однако уже это желание делает их похожими на других. Я смотрю на это каждый день, каждую минуту. Я видел всех. Через меня проходили старики и дети, женщины и мужчины, все со своей историей, все со своими причинами, мыслями и оправданиями, но никто не выделяется, потому что твои собственные проблемы зачастую переносят еще тысячи и миллионы людей. И пока ты думаешь, что ты один сражаешься со Вселенной, по этому же поводу с ней сражается половина человечества. – Ноа взмахивает руками и со свистом опускает их, продолжая неотрывно смотреть на меня шоколадными и очень добрыми глазами, в которых, как мне кажется, пляшут искры. – Люди ищут смысл и не находят его. Они считают, что смысл в деньгах, в семье, в любви, в друзьях. Но все это составляющие смысла. А сам он заключен в том, чтобы прожить жизнь неординарно, Ари, чтобы отличиться от других, оставить след. Быть исключением – есть суть существования. Не быть богатым, быть знаменитым, умным, добрым или решительным. А уникальным. И ты до сих пор считаешь, что на тебя свалилось тяжелое бремя? Верно! Быть не таким, как все трудно. Но это стоит того. Я думаю, что стоит.
Смущенно покачиваюсь на носках и почему-то улыбаюсь. Ноа все смотрит на меня, а я вдруг передергиваю плечами и смеюсь:
– Лжец.
– В смысле?
– Ты самый настоящий лжец, Мистер Смерть. Сказал, что не понимаешь людей и не смыслишь ничего в жизни. Но это не так. Может, со стороны лучше видно?
Ноа неожиданно меняется в лице, и впервые я вижу в нем проблески человеческих и живых эмоций. Он будто смущается и будто ему становится приятно ! Он поправляет верх рубашки, растягивает концы красного галстука и говорит:
– Мне ничего больше не остается, кроме как наблюдать.
– И как это происходит? – Он вопросительно вскидывает брови, а я подхожу ближе и становлюсь рядом, оперевшись о край стола. – У тебя есть список, и ты ходишь по домам?
– У меня есть список. Но я не хожу по домам.
– И даже не пролазишь через камин?
– И даже не пролажу через камин, Ари.
–
– Ты похожа на Реджину, Ари. Я вижу ее.
– Здесь? Сейчас? – Я оглядываюсь в поисках мамы, но Морт вдруг кладет ладонь мне на плечо, и в груди становится горячо.
– Да. Здесь и сейчас. Ты очень похожа на свою мать. Мне нравится, что ты борешься. Я знаю, что она бы тоже сопротивлялась, не сдалась бы просто так, не опустила руки.
– Но почему она умерла? Неужели ты не смог…, – я сглатываю и наблюдаю, как Ноа робко убирает руку с моего плеча. Он переводит взгляд в стену, а я поджимаю губы. – Ты ведь Смерть. Ты забираешь людей. Почему ты не спас ей жизнь?
– Это неправильно, Ари. Я не должен нарушать баланс.
– Но ты любил ее ?
– Это трудно. Я…, знаешь…
– Любовь побеждает смерть, так говорят люди, – шепчу я.
– Но не любовь определяет судьбу, не любовь решает, кто умрет, а кто будет жить. У любви есть власть над людьми, но не над вечностью. Судьба – вечна. Смерть – вечна. Но…
– …любовь – нет.
– Я не имею права руководствоваться личными интересами. Это привело бы к краху. Прежде всего, я – Смерть, и только потом – Ноа Морт. Реджина это понимала. Она умерла и не просила пощадить ее. Она просила пощадить тебя. Что я и сделал.
– Потому что я твоя дочь?
Ноа Морт смотрит на меня похожими глазами и некоторое время молчит. Я думаю, у него не найдется слов ответить, однако неожиданно Смерть кивает.
– Да, Ари. – Он хмурит брови и сглатывает. – Потому что ты – моя дочь.
Когда я выхожу из кабинета, мне становится немного легче. Будто я, наконец, нашла то, что искала, пусть и не неслась сюда, надеясь, поговорить с отцом. Я планировала хотя бы парочку ответов услышать, а вместо этого прониклась к Ноа пониманием. Странным и необоснованным пониманием, ведь он, в конце концов, забирает души людей и не так уж и давно соблазнил мою маму своим искренним, пронзительным взглядом.
Я устало плетусь по коридору, вскинув голову, и думаю о том, что делать дальше. Я понятия не имею, как избавиться от проблем с Люцифером. Может, и об этом нужно было со Смертью поговорить? Может ли Смерть убить Дьявола? Или это мои тщетные надежды и глупые мечты? Было бы просто замечательно, набрать знаменитого папочку и сказать:
– Тут один тип донимается до меня, разберись с ним, ладно? Его зовут Люцифер.
И папа щелкнул бы в воздухе пальцами, и все бы мои проблемы вмиг испарились.
Растягиваю губы в улыбке, выдыхаю и внезапно вижу, как прямо передо мной резко распахивается дверь. Она едва не ударяет мне по лбу, и я неуклюже отскакиваю в сторону.
– Какая случайность ! – Пропевает мелодичный, женский голос, и из кабинета вдруг выпрыгивает молодая, высокая девушка. Незнакомка захлопывает дверь, придавливает ее изящным бердом и широко улыбается. – Вот же встреча, да? Милая, ты удивлена? Я очень даже! Люблю совпадения, просто обожаю совпадения.
Растерянно вскидываю брови, так и не отлипнув от стены. Это она мне?