Смертельные обеты
Шрифт:
— Тебе не стоило меня ждать, папа, — сказала Франческа, облизнув сухие губы.
Эндрю Кэхил был седовласым, полным мужчиной с пышными бакенбардами, обрамлявшими круглое лицо.
— Что случилось, Франческа? — Он бросился к дочери и взял ее за руки. — Что с твоей щекой?
Франческа улыбнулась:
— К несчастью, кто-то хотел причинить мне боль, папа, и сделал все, чтобы моя свадьба с Колдером не состоялась, а я попалась на удочку. Мне так стыдно!
Эндрю обнял ее и прижал к груди.
— Твоя мать была в истерике, боялась худшего. Сейчас она заснула. После звонка Рика она едва не потеряла сознание.
— Простите
— Кто это сделал? Расскажи, что же произошло? — В глазах отца появилась тревога.
Франческа выдохнула, собираясь с мыслями:
— Мне прислали записку с просьбой срочно приехать по одному адресу. Разумеется, не следовало обращать на это внимание, но я поехала в галерею и была заперта снаружи. Я пыталась разбить окно, но оно было высоко под потолком, и я несколько раз падала. К счастью, помощь все же подоспела, но был уже пятый час. Не волнуйся, со мной все хорошо, мне не больно.
— Слава богу! — воскликнул Эндрю.
— Я просила Брэга помочь найти человека, который так со мной поступил.
Эндрю сильнее прижал к себе дочь:
— Уверен, Рик доберется до сути этого ужасного происшествия. Ты виделась с Хартом?
Она потупила взгляд.
— Франческа? Уверен, ты уже представила объяснения своему жениху!
Она знала, что сейчас должна с осторожностью подбирать слова. Эндрю Кэхил не жаловал Колдера Харта, считал, что тот недостаточно хорош для его дочери, и не верил, что он сможет бросить волочиться за другими женщинами. Франческа глубоко вдохнула и заговорила:
— Да, я виделась с Колдером. Он в состоянии шока. Не каждый день мужчина принимает решение вступить в брак, а его невеста бросает прямо у алтаря.
— Позволь мне догадаться, что произошло. Ему нет дела до того, что с тобой случилось, он невероятно зол на тебя. — Тон Эндрю стал прохладным.
Люди считали, что такой человек, как Эндрю Кэхил, должен обладать мягким и спокойным характером, на самом же деле он был человеком упорным, много работал на родине в Иллинойсе, заработал состояние и имя в высококонкурентной среде переработчиков мяса благодаря недюжинному уму и хватке. Он был не тем человеком, которого можно игнорировать и не принимать во внимание его мнение. При необходимости он мог быть грозным и безжалостным.
— Ему есть дело, папа! — воскликнула Франческа, моля Бога, чтобы это было так. — Харт очень расстроен и сейчас не в состоянии вести разговор.
Эндрю сложил руки на груди:
— Рик привез тебя домой после того, как весь вечер вы вместе искали злоумышленника?
Она не могла понять, к чему он ведет.
— Да. Папа, я устала и хочу спать. Мы можем закончить разговор завтра?
— Разумеется. — Отец немного смягчился и поцеловал дочь в лоб. — И все же, Франческа, я постоянно задаю себе вопрос: за того ли мужчину ты решила выйти замуж?
В огромные окна здания на Бридж-стрит ворвалось утреннее солнце. Кабинет Харта занимал весь угол пятого этажа. Он повернулся и принялся разглядывать великолепный вид на залив, причудливо подкрашенный первыми лучами восходящего солнца.
В руке Харт держал бокал скотча — пятый или шестой за вечер, — счет которым он уже потерял. Что ж, вот и закончилась ночь.
Чувствуя подступающую головную боль, Харт встал, подошел к окну и принялся разглядывать стоящие на якоре грузовые суда и военные корабли-миноносцы. Снизу доносились редкие звуки улицы, хорошо просматривающейся
Харт выругался, сильнее сжав бокал. Наконец, он принял решение.
Все, несомненно, кончено.
Она не соизволила прийти на свадьбу, такое предательство невозможно простить и понять. Харт был уверен, что, возможно неосознанно, Франческа использовала эту записку в качестве предлога, чтобы не выходить за него замуж, поскольку не хуже его понимала, что их брак стал бы ошибкой.
Единственное, о чем он мог думать всю долгую ночь до самого утра, — их последний разговор, в котором Франческа умоляла о прощении и утверждала, что любит его. Если бы она действительно любила, никуда бы не поехала; самым важным в этот день для нее было бы их венчание. После церемонии они могли бы поехать в галерею вместе. Но Франческа его не любила, никогда не любила. Как больно это признавать. Только Рик вызывал в ней это чувство, его она любила, хоть никогда в этом не признавалась ни ему, ни Рику. Он всегда был для нее лишь вторым.
А сейчас стал никем.
Все же Харт задавался вопросом, говорила ли Франческа эти важные слова — я люблю тебя — его брату?
Несмотря на старания заглушить страдания виски, боль в груди стала лишь сильнее, она мучила его всю ночь и не утихла с наступлением утра. Однако он никогда не признается в этом даже самому себе, скрывая за плотной пеленой гнева, который предпочел сейчас остальным чувствам. Харту никогда не доводилось быть обиженным женщинами, не позволит он этого и впредь.
Харт громко выругался и швырнул стакан в стену. Треск разбившегося стекла не принес ни успокоения, ни удовлетворения; перед глазами стоял образ заплаканной Франчески, убеждавшей его в своей любви. Будь все проклято!
Харт прошел к рабочему столу и уставился в окно ничего не видящими глазами. Какой же он глупец. Никто не виноват, что он стал всеобщим посмешищем, возможно, наступит день, когда и он сможет посмеяться над собой.
Однако сейчас казалось, что он больше никогда не сможет даже улыбнуться. Предательство невесты подавляло, бередило душу и, черт возьми, доставляло нестерпимую боль.
Появление Франчески в его жизни было лучшим, что с ним происходило за все годы.
Он не должен страдать, следует наказать обидчика за отвратительный поступок. Таков закон жизни, правило для желающих выжить. Он никогда не сможет примириться с подобным к себе отношением, это не позволено никому, даже той, которой он был абсолютно предан. По этой причине он отказал ей от дома. Поэтому они не останутся друзьями. Поэтому он никогда не сможет доверять этой женщине.
Солнечный свет стал неожиданно ярким. Харт перевел взгляд на стену, но вместо солнечных бликов опять увидел ее лицо, льющиеся из глаз слезы, увидел такой, какой она была вчера вечером. Харт напрягся, с раздражением прислушиваясь к внутреннему голосу, кричавшему, что Франческа никогда бы не смогла обидеть человека намеренно, особенно любимого человека, и он напрасно поддается глупым мыслям…