Смертельный контакт [= Соприкосновение]
Шрифт:
Оступившись, Андрей упал, ощущая, как новая порция игл впивается в тело.
Хонди выскакивали из-за укрытий, неслись к нему, и, добежав, били куда придется, потому что Логинов, совершив неимоверное усилие, вновь начал вставать, пытаясь оказать сопротивление.
Его сбили с ног, но Андрей еще раз сумел подняться, и только третья порция отравленных игл окончательно повалила его наземь.
Мышцы уже не слушались, они одеревенели, но сознание еще удерживало расплывчатые зрительные образы.
Вот из-за спин Хонди появился
Подойдя к человеку, он сверху вниз посмотрел на него и, заметив слабое движение зрачков, произнес:
— Тебе следовало лучше изучить навигацию сектора, Андрий, — долетел до сознания Логинова его голос. — Система Эшр соединялась с транспортной системой Армохонтов десятью внепространственными тоннелями, лишь пять из которых были разрушены. Остальные действуют вполне исправно и по сей день. Так что и ты и твой корабль теперь полностью в моих руках.
Логинов пытался ответить, но не смог. Последнее усилие отняло остаток жизненных сил, и все поглотил мрак.
Часть 3. Первопроходец
Глава 6
Индивидуальный криогенный отсек освещала флюоресцирующая панель.
Тускло сияли сферы голографических мониторов.
В ритме сердца пульсировали графики. Автоматика, поддерживающая жизнь человека, работала без перебоев. Простые, но функциональные, многократно дублированные, сверхнадежные подсистемы имели в распоряжении собственные энергетические ресурсы и могли исполнять предначертанные инструкции веками.
Огромный космический корабль парил на фоне серых разводов облачности, тысячи бесстрастных датчиков обозревали планету и ближний космос, локационные системы звездного странника нацелились на далекие звездные ориентиры и не выпускали их из прицела координатных сеток.
На борту царила вязкая тишина.
Большинство подсистем корабля пребывала в сонном покое энергосберегающего режима, бортовые реакторы работали едва ли на тридцати процентах расчетной мощности.
Надпись, нанесенная архаичным способом на пластиковую табличку, закрепленную в основании модуля поддержания жизни, гласила:
Колвина Лада Дмитриевна. Специалист по контакту с иными формами жизни.
Земля. Колониальный транспорт «Первопроходец».
…
Она просыпалась.
Под колпаком камеры вихрился молочно-белый пробуждающий газ; тело все еще оставалось спеленато страховочными ремнями, лицо человека хранило землистую бледность, но в рассудке уже шли процессы мышления, пока что оформленные как воспоминания далекого прошлого…
…
Одинокая скала с высоты просторной террасы двухэтажного особняка, в ясные солнечные дни напоминала древние часы.
Лада давно заметила эту особенность,
Получились солнечные часы.
Сейчас удлинившаяся тень указывала на половину восьмого.
В шесть Лада обычно ходила к морю, к семи возвращалась домой, и устраивалась на террасе, чтобы наблюдать за стремительной агонией закатных красок.
Вечером дышалось и думалось легко, свободно.
Багрянец неба видоизменял привычный, уже приевшийся взгляду ландшафт, на короткий срок превращая окрестности в сюрреалистическое пространство, где никогда не повторялась игра света и тени.
В один из таких вечеров, нарушая ее уединение, у горизонта появилась быстро растущая точка.
Она смотрела как флайбот, прежде чем зайти на посадку, описал круг в стремительно сгущающихся сумерках, а затем резко пошел на снижение, целя в разметочный круг подле ее дома.
На миг в мыслях промелькнула досада. Хоть на борту машины и не было опознавательных знаков, но нетрудно догадаться, что аппарат принадлежит национальному агентству космонавтики. Лада, хоть и жила уединенно, но за новостями техники и политики следила постоянно. Недавно такие машины поставили в серийное производство. Если ей не изменяла память, то заказ был оборонным.
Человек появившийся на пороге ее дома выглядел по-военному подтянутым.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, затем он протянул руку и представился:
— Майор Юранов. Военно-Космические силы России.
Лада пожала узкую, сильную ладонь, открыла двери.
— Прошу в дом.
— Гостей не ждали, да?
— Не ждала.
Они поднялись на террасу, Лада предложила гостю что-нибудь выпить, и тот вежливо остановил свой выбор на кофе. Не смотря на поздний час, он не смущался собственного визита.
— Я понимаю, у вас какой-то вопрос ко мне?
Юранов кивнул.
— Вопрос, и предложение, — он сделал глоток кофе. — Извините, что без предупреждения.
— Да, что уж. Выкладывайте, с чем пожаловали.
Он не стал ходить вокруг да около.
— Лада Дмитриевна, позвольте спросить: почему вы ушли из национального космического агентства? Ваша карьера началась блестящей операцией на Ганимеде…
Она невольно вздрогнула, затем ответила, чуть резче и эмоциональнее, чем хотелось бы самой:
— Уточняю: я действовала под давлением обстоятельств. И мой уход из военно-космических сил, — она выделила интонаций правильное название структуры, — имел только один мотив — я не желала, чтобы меня использовали.
Солнце ускользало за горизонт.
Быстро темнело, над террасой сгущались душные, пряные сумерки.
— Еще кофе?
— Спасибо. Не откажусь. Хотя странная у вас привычка — пить кофе на ночь.
— Я свободна, — ответила Лада. — Ночь для меня начинается, когда захочу спать. А утро — когда проснусь.