Смертельный выстрел
Шрифт:
XXXV
Кленси внимательно следил за всеми движениями животного, глубоко уверенный в том, что Брасфорт поймал нужный след. Но вдруг собака почувствовала, что хозяин дернул ее назад. Это удивило и ее, и Юпитера. По направлению с северной стороны двигалась по равнине какая-то неясная темная масса, которая привлекла, очевидно, внимание Кленси.
— Что бы это могло быть? — спросил Кленси, прикрывая глаза рукой.
— Не знаю, масса Чарльз, что это такое. Точно движется.
— Верно, движется по направлению к нам. Целое облако пыли. Ага, должно быть, лошади! А есть ли на них всадники? Ба, да это стадо мустангов!
— Я бы принял их за команчей, которых, впрочем, бояться нечего; они недавно подписали мирный трактат и никакого вреда не сделают нам. Да они бегут сюда, прямо на нас и мчатся, точно все индейцы Техаса
Юпитер не мог ничего ответить на это, да Кленси и не спрашивал его. Далеко на горизонте виднелись черные тучи, предвестницы приближения северного урагана, и испуганные животные мчались дальше к югу в надежде избежать его. Они бежали параллельно направлению скал и приближались полным карьером к тому месту, где стояли наши всадники; промчавшись мимо них с громким ржаньем, с поднятыми кверху хвостами и развевающимися гривами, они скоро скрылись из виду. Подождав, пока они исчезли. Кленси пустил снова Брасфорта искать след. Тот быстро нашел его, но вскоре опять потерял. Следы стада мустангов затерли следы лошади Дерка. «Что делать?» — думал Кленси. Юпитер посоветовал ему пересечь следы мустангов и попробовать пустить собаку по ту сторону. Кленси последовал его совету.
Собака снова взяла след и направилась прямо на пригорок, где виднелась роща. Кленси придержал лошадь… Судя по поведению собаки, там в роще было что-то подозрительное. Что бы это могло быть? Он не решался ответить себе на этот вопрос… хотя был почти уверен, что там его враг.
— Нет ничего удивительного, Джуп, если окажется, что путешествие наше приходит к концу. Взгляни на Брасфорта! Смотри, как он натянул веревку. Там, среди этих деревьев или человек, или зверь… и то, и другое, я думаю.
— Похоже на то, масса!
— Да! Я думаю, мы найдем там то, что ищем. Странно, что он не показывается. Не вижу там ни малейшего движения.
— И я не вижу.
— Заснул, вероятно. Не следует подъезжать туда слишком близко, не то на его стороне будут все преимущества… а я не хочу допускать этого больше… Э!.. Это что еще такое?
Восклицание это было вызвано тем, что вдруг собака повернула назад. Кленси и Джуп также обернулись, надеясь увидеть Ричарда Дерка. Они смотрели теперь на восток, где на фоне неба, покрытом уже розоватой дымкой зари, постепенно вырисовывались силуэты изрядного количества всадников. Объяснений здесь не требовалось. Кленси сразу понял, что приближается шайка Джима Борласса, переодетая индейцами. По одному они подымались по ущелью и, взобравшись на его вершину, выезжали на равнину и останавливались. Их оказалось девятнадцать человек. Нападать на них было бы безумством. Но неужели ему подчиниться? Выбора, по-видимому, для него не было. Единственное, что он мог сделать, это бежать, положившись на быстроту и силу своей лошади, выбранной исключительно для преследования врага. Кленси не хотел этого; будь он один, он бы мгновенно решился, уверенный в том, что лошадь его не догнать и он быстро скроется из виду. Но с ним был верный слуга, который только что высказал ему свою готовность следовать за ним повсюду и даже умереть с ним. Нет, он не мог, не хотел этого сделать, и мысль о бегстве лишь на одно мгновение мелькнула у него в голове и сразу улетучилась, как только он взглянул на мулата и его мула. Что же делать ему? Как защитить бедного Джупа, да и свою собственную свободу и жизнь? Он не сомневался, что Борласс не забыл его и сразу узнает, а узнав, не преминет выместить на нем полученное наказание за кражу лошади. Перспектива открывалась перед ним отчаянная, и почти в первый раз в своей жизни пришел Кленси к заключению, что жизнь его в опасности.
— Нет, — воскликнул он, — трусом я не буду! Лучше смерть. Не бойся. Юпитер. Мы победим с тобой или умрем вместе!
Борласс, ехавший впереди шайки, первый взобрался на вершину ущелья. Заметив на равнине двух всадников, он подумал сначала, что это Квантрель и Бослей с пленницами, но присмотревшись внимательнее, заметил, что всадники были в обыкновенных костюмах, и один из них на лошади, а другой на муле. Пленниц с ними не было, а только собака. Нет, это были не Квантрель и не Бослей.
— Кто это такие? — спросил он Чисгольма.
— Пусть меня повесят, капитан, если я знаю. Судя по одежде, они белые, хотя в темноте трудно сказать, какого они цвета. Большая собака с ними. Охотники канадские, вероятно, или, вернее, мексиканские мустангеры.
— Ничуть не бывало. Ни то, ни другое; таких не бывает по эту сторону Колорадо. Не может этого быть…
— Что ж, капитан! Расспросим их и узнаем. Их только двое… Если что, то мы не отвечаем за последствия.
Пока происходил этот разговор, из ущелья выехали остальные разбойники, которые не меньше удивились при виде незнакомых всадников, по виду — белых людей. Не прошло и шестидесяти секунд, как все они окружили Кленси и Юпитера. Борласс едва верил своим глазам и все протирал их, думая, что это обман зрения. Ведь читал же он газетные статьи, слышал исповедь убийцы, и вдруг перед ним верхом на лошади убитый человек, здравый и невредимый.
— Черт возьми! Что все это значит? — бормотал он про себя.
Товарищи не могли ему ничего ответить: они видели его удивление, но не понимали причины. Перед ними был молодой, красивый человек… джентльмен… верхом на лошади, на которую все смотрели завистливыми глазами, и другой человек на муле — слуга; но ни того, ни другого они никогда раньше не видели.
Придя в себя после первого удивления, Борласс стал мысленно решать загадку и, действительно, решил ее скоро. Он вспомнил следующие слова газетной статьи: «тело убитого не было найдено». Следовательно, Чарльз Кленси не был убит и находится перед ним совершенно живой, верхом на лошади, которую он никогда забыть не мог и не сможет, рубцы на спине слишком живо напоминали о ней. Первая мысль его была показаться Кленси в настоящем своем виде, но, подумав немного, он решил сохранить инкогнито. Он не знал, что Кленси все известно из рассказа Бослея, и думал, что он не узнает его в одежде индейца. Отъехав несколько шагов назад, он шепнул что-то Чисгольму, который тотчас же направился к незнакомцам.
— Ваши ружья! — скомандовал он.
— Почему мы должны отдать наши ружья? — спросил Кленси.
— Мы не желаем никаких перекрестных вопросов, сударь! Здесь не место и не время для этого. Ваши ружья! Скорее, или мы насильно отберем их у вас.
Кленси оглянулся назад. Как он сожалел, что не уехал вовремя… теперь было поздно. Прорваться сквозь окружающее его кольцо не было никакой возможности, да если бы и можно было, то какая от этого польза? Двадцать ружей и пистолетов, готовых каждую минуту пустить ему пулю вдогонку. Поэтому он сказал:
— Что мы вам сделали, что вы хотите обезоружить нас? Вы, по-видимому, индейцы, а говорите на языке белых. Кто бы вы там ни были, мы не хотим ссориться с вами. Зачем мы вам!
— Мы не хотим никаких объяснений… это будет напрасная трата времени, — сказал Чисгольм.
— Ваши ружья или, клянусь Богом, мы выбьем вас из седла! Ребята! Хватай их и бери ружья!
Приказание было исполнено моментально. Разбойники набросились на Кленси и Юпитера, связали их по рукам и ногам, но не сняли с седел, а затем отъехали в сторону, ожидая дальнейших приказаний своего предводителя.
XXXVI
Равнина, где все это происходило, занимала в ширину, с востока на запад, пространство в тридцать миль, а в длину — вдвое больше. С одной стороны к ней примыкала долина Сан-Саба, с другой местность, прорезанная реками, впадающими в Колорадо. На одной из них находилась стоянка разбойников, куда они удалялись в исключительных случаях и куда направлялись теперь. Располагаясь здесь лагерем, они главным образом заботились о своей безопасности, а потому дорога туда шла по такому месту, где лошади их не оставляли никаких следов. В одном месте равнины, недалеко от Сан-Саба, находилось пространство без малейшего признака растительности, поверхность которого представляла то, что трапперы называют «cut-rock»; занимало оно в ширину одну милю, а в длину десять. Место это было самое подходящее для разбойников; они могли выезжать из дому с пустыми руками и возвращаться домой, нагруженные добычей, и никакие преследователи не могли догадаться, откуда они приехали и куда уехали. Путешествие по этой каменистой степи было сопряжено с большой опасностью и могло даже кончиться смертью. В ясную погоду люди, хорошо знакомые с ней, не рисковали сбиться с пути: в длину степи, почти по самой ее середине, тянулся бугристый кряж, а на самой верхушке его росло дерево, видимое на далеком расстоянии как с одной, так и с другой стороны. Кряж состоял из целого ряда невысоких холмов или пригорков; дерево же, росшее на нем, называлось виргинским тополем. Дерево стояло одиноко, а внизу из-под его корней бил родник, который тоненьким ручейком спускался вниз и затем исчезал в песке в нескольких ярдах от того места, где начинался; дерево служило степным разбойникам указателем направления, которого они должны были держаться.