Смертеплаватели
Шрифт:
И они исчезли. Песок вокруг лежанки был изрыт, сено размётано; разбит горшок с остатками горохового супа, стоявший в ногах лежанки. Точь-в-точь следы жестокой борьбы. Но ведь и сам Левкий, борясь с фантомами, мог сделать это. А синяки и набухающие кровью борозды от ногтей — тоже сам?… Киник с сомнением глянул на свои короткие, обгрызенные до кожи ногти.
Внезапно всё стало для него ясным, будто самый солнечный из приморских дней. Добыв из заветного уголка между камнями амфору с вином (настоящим, не подаренным Сферой, а купленным на городском рынке), Левкий отпил хороший глоток. Затем сел, скрестив ноги и не выпуская амфоры; приложился к ней подольше, вытер губы — и сказал в пространство, зная
— Твои штучки, варвар, жирный боров! Ну, попадись мне…
Вечером вместе со снегопадом, ронявшим мокрые бесформенные хлопья, появилась Аиса. Не привезла никакой добычи. По привычке обтерев и поставив в стойло рыжего, задав ему корму, — вошла в дом; копьё не прислонила, как обычно, в прихожей, а бросила на веранде. То были признаки большого волнения, расстройства, редкого для моей храброй подруги. Стащив сапоги и также оставив их по дороге, один за другим, Аиса прошлёпала в кухню, где я как раз занимался приготовлением кофе, и сломлено опустилась на стул. Сидела задом наперёд, ногами обхватив спинку стула, сложив на ней руки и на них утвердив подбородок. В другое время я бы порадовался такому личностному прогрессу: сапоги носит не на босу ногу, а надевает толстые шерстяные носки; одолела презрение к мебели, — в другое время, но не сейчас. Такие у Аисы были потерянные, глядящие внутрь глаза; такая трагическая складка между шнурками-бровями…
— Дайвы гнались за мной, — сказала она. И, отхлебнув кофе из поданной мною чашечки (ещё одно завоевание последних дней), погодя добавила:
— Скоро будешь прикрывать моё стремя.
XXIII. ОТКРОВЕНИЕ
Ментофильм (проекция в мозг) Рагнара Даниельсена для открытых
Конец света — переворот равновесия, отделение
сознания, в конце концов достигшего совершенства,
от своей материальной матрицы, чтобы отныне
иметь возможность всей своей силой покоиться в
боге-омеге.
Эта Вселенная мрачна и ужасна для людского взгляда. При виде её приходят мысли о низких горных пещерах или древних шахтных выработках, где приходилось двигаться ползком; о сводах могильных склепов… Виола узнала о ней, посетив — единственная из всех, когда-либо живших, землян посетив во плоти — мир Абсолюта, гавань Причинного Океана, куда сплываются парусники окончивших свой цикл мирозданий. Космос, предшествовавший нашему… В нем нет ни звёзд, ни планет, а лишь бесконечно широкие и длинные слои ноздреватого серо-коричневого камня. Пространство, разделяющее пласты, заполнено пылью и обломками породы. Некоторые из плавающих лепёшек раскалены ядерными реакциями; там — багрецом горят пятна на жёсткой коре пустынь.
Вот, рядом с границей раскалённого круга, в тепле и дымке стелющихся газов — что-то на камне, более нежное и эфемерное, чем любой лишайник; налёт зеленовато-белой пушистой плесени… Секунда — и робкий островок жизни стёрт метеоритным градом.
Постепенно, за миллиарды земных лет, плесень обретает способность заползать под большие глыбы, прятаться там… Развитие здесь невероятно медлительно. Вселенная уже почти оканчивает свой цикл, когда пушистые плёнки становятся разумными, владеющими энергией существами.
Наступают закат и гибель прошлой Вселенной. Её расширение становится роковым. «Слоёный пирог» каменных листов, застроенных поначалу сверкающими, затем брошенными и тёмными сооружениями, — городами? — начинает крошиться, трескаться. Миллионолетия спрессованы в секунды фильма. Скоро перед нами сплошная, заполняющая всё пространство туча пыли и обломков. Затем остаётся только пыль, но и она обречена
Но в кромешной мгле уже работают тайные силы. Пусть больше нет пространства-времени (по крайней мере, в их прежнем виде) — мириады тонн вещества, слагавшего прежний мир, не могут исчезнуть бесследно. Они стягиваются, образуя сгусток, предельно малую и безгранично массивную частицу.
Да не просто частицу — мину с часовым заводом! Проходит время, и она взрывается, разбрызгивая ослепительный фейерверк. Распираемый мощью начального взрыва, набухает четырёхмерный шар. Первым делом его заполняет то, что космологи звали некогда чёрной материей, тёмной или фантомной энергией — и что на самом деле есть, упрощённо говоря, силовой каркас или, если угодно, канва для будущих материальных структур. И вот уже среди этой подлинной, не оккультистами выдуманной и не родственной злу, творящей тьмы — словно рыбьи косяки в толще вод, трепещут серебристые галактики. Наш родной Звёздный Дом.
Но почему новорождённая Вселенная непохожа на предыдущую? Какая программа разворачивает и строит её?…
Тысячелетняя работа физиков-абсолютистов позволила узнать, а визит Виолы Мгеладзе к Источнику Вселенных — подтвердить, что каждое дочернее мироздание совершеннее, чем материнское. Каждый следующий Космос облегчает и делает более целенаправленным становление Духа. Жизнь, возникшая на планетах, заботливо укутанных водяными и воздушными морями, благополучнее, чем жизнь, цеплявшаяся за голые скалы под метеоритной бомбардировкой…
Но ведь и земные организмы проходят тяжкий путь восхождения! От бессилия и зависимости — к всемогуществу и космической свободе… Какая сила заставляет развёртываться пружину эволюции? Тот же таинственный импульс, что принудил взорваться первоатом и разлететься в стороны — рои звёзд. Вязкая первичная слизь сменяется закованными в панцири рыбами и ракообразными, выползшие на сушу мягкие амфибии обретают мышцы и бронированные шкуры ящеров… Начальная программа, пользуясь наследственным веществом, строит очередную партию тел — носителей для самой себя; а когда тела оказываются недостаточно ловкими, свободными в действиях и способными к дальнейшему развитию, — импульс оставляет их гибнуть и движется дальше. Врезавшийся в Землю шестьдесят пять миллионов лет назад астероид погубил динозавров? Легенда, придуманная для упрощения задачи! Их нелепые туши были брошены, словно старые локомотивы, когда программа созидания отыскала себе лучшие инструменты. Млекопитающие, гибкие, теплокровные, со сложным большим мозгом; наконец, Homo sapiens и его юный потомок, рождающийся ныне Homo immortalis autocreator [98] …
98
Homo immortalis autocreator — человек бессмертный, творящий сам себя (лат.).
Программа созидания? Одухотворяющий импульс? Разумеется. Но кто же программист? Кто сидит за пультом?…
Присмотримся. Что это? Условный, символический показ. Меняется вид Звёздного Дома. Нарядны, словно новогодние ёлки, галактики; но вот в их искристой толще вспыхивают особые, хрустально-золотые огни. Маяки Разума, планетные цивилизации. Они трагически редки, разделены пропастями в миллионы световых лет. Каждая из мыслящих рас до поры, до времени считает себя единственной, и в этом есть толк: ощущение своей уникальности часто удерживает планетян, склонных ко всё более разрушительным войнам, от конечного самоубийства. Так было на Земле…