Смертницы
Шрифт:
— Это кассета, которую вам послал Джо. Значит, вы все-таки получили ее.
— Чуть не выбросил, как обычно поступаю со всем этим хламом. Потом подумал: ладно, черт с ней, посмотрю, что там такое. Я сразу узнал Карлтона Уинна. Пока я не позвонил ему, он даже не догадывался о существовании этой записи. Он-то думал, что просто охотится за парой проституток. И вдруг все стало гораздо серьезнее. И дороже.
— И он решился пойти на сделку с вами?
— А вы бы не пошли? Ясно же, что с вами сделает такая запись. И что где-то блуждают еще две копии.
— Неужели вы всерьез рассчитываете на то, что Уинн оставит вас в живых? После того как вы сдали ему Джо и Алену? Ему же больше ничего от вас не нужно.
— Мне нужна лопата, — вмешался блондин.
Но Лукас по-прежнему не отрывал взгляда от Джейн:
— Я не дурак. И Уинн это знает.
— Лопата, — повторил блондин.
— Там, в гараже, — ответил Лукас.
— Принеси.
Когда Лукас направился в гараж, Джейн крикнула ему вслед:
— Ты идиот, если думаешь, что доживешь до того дня, когда с тобой расплатятся. — Реджина затихла, словно материнская ярость ее успокаивала. — Ты видишь, как действуют эти люди. Знаешь, как умер Чарльз Десмонд. Тебя найдут в твоей ванне с перерезанными венами. Или накачают фенобарбиталом и сбросят в залив, как это сделали с Аленой. А может, вот этот парень просто пустит тебе пулю в лоб — красиво и чисто.
Лукас вернулся в дом с лопатой в руке. Вручил ее блондину.
— Там, за домом, большой лес? — спросил он.
— Это часть заповедника Блю-Хиллз. Километра два в ширину.
— Нам придется увести ее довольно далеко.
— Послушай, я не хочу иметь к этому никакого отношения. Тебе платят за это.
— Тогда позаботься о ее машине.
— Постой. — Лукас полез за диван, поднял с пола мешок с памперсами и протянул его блондину. — Чтобы никаких ее следов у меня в доме не оставалось.
«Отдай же его мне, — подумала Джейн. — Отдай мне этот чертов мешок».
Но блондин уже закинул его за спину и сказал:
— Давайте прогуляемся по лесу, детектив.
Джейн повернулась к Лукасу и бросила ему на прощание:
— Ты свое получишь. Считай, что ты покойник.
В звездном небе светился месяц. С Реджиной на руках, спотыкаясь, Джейн пробиралась сквозь заросли кустов. Узкую тропку едва освещал луч фонарика, которым светил у нее за спиной блондин. Сам он держался сзади на почтительном расстоянии, не давая ей шанса наброситься на него. Впрочем, она все равно не смогла бы этого сделать с ребенком на руках. Бедняжка Реджина, она ведь только начинает жить.
— Мой ребенок не причинит вам вреда, — сказала Джейн. — Ей еще и месяца нет.
Мужчина промолчал. Тишину леса нарушали их шаги. Треск веток, шуршание листьев. Столько шума, но никто его не слышит. «Если женщина погибает в лесу и никто ее не слышит…» [7]
— А может, вы все-таки заберете ее, — продолжала Джейн, — и оставите там, где ее кто-нибудь найдет?
— Это не моя проблема.
— Но она же еще младенец! — Голос Джейн дрогнул. Она остановилась, прижимая дочь к груди и чувствуя, что ее душат слезы. Реджина тихонько заворковала, словно пытаясь утешить мать, и Джейн прижалась лицом к детской головке, вдыхая сладкий запах волос, ощущая тепло шелковистых щечек. «Как я могла втянуть тебя в это? — подумала она. — Это самая страшная ошибка, которую может совершить мать. И вот теперь ты умрешь вместе со мной».
7
Джейн перефразирует популярную англоязычную загадку: «Если дерево падает в лесу и никто этого не слышит, означает ли это, что оно не трещит?»
— Не останавливаться, — скомандовал блондин.
«Я всегда боролась до конца и побеждала, — подумала она. — Я могу это сделать и сейчас. Я должна это сделать, для тебя».
— Или хочешь, чтобы я тебя здесь прикончил? — рявкнул он. Джейн набрала в грудь воздуха, втянув запах деревьев и сырой листвы. Вспомнились человеческие останки, которые она осматривала в заповеднике Стоуни-Брук прошлым летом. Протянувшиеся сквозь пустые глазницы вьюны, обвивавшие череп своими жадными стеблями. Недостающие конечности, обглоданные и растащенные хищниками. Она ощущала биение сердца в кончиках пальцев и думала о том, из каких маленьких и хрупких костей состоит кисть человеческой руки. И как легко им затеряться в лесу.
Она снова пошла вперед, углубляясь в лес. «Не теряй голову, — думала она. — Стоит поддаться панике, и упустишь шанс застать его врасплох. Шанс на спасение Реджины». Ее чувства обострились до предела. Кровь пульсировала в икрах, и кожа жадно впитывала каждую молекулу воздуха. «Когда смерть рядом, в тебе вдруг просыпается жажда жизни».
— Думаю, можно остановиться, — заявил мужчина.
Они стояли на небольшой полянке. Со всех сторон их обступали деревья — темное кольцо молчаливых свидетелей. Звезды сверкали холодным блеском. «И ничего не изменится, когда меня не станет, — подумала она. — Звездам все равно. И деревьям все равно».
Он швырнул ей под ноги лопату.
— Начинай копать.
— А ребенок?
— Положи его на землю и копай.
— Но земля такая жесткая.
— У нас есть матрац для нее. — Блондин бросил ей к ее ногам мешок с памперсами. — Подстели ей это.
Джейн опустилась на колени, и сердце забилось с такой силой что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. «Это мой единственный шанс. Залезть в мешок, достать оружие. Обернуться и выстрелить, прежде чем он поймет, в чем дело. Безжалостно высадить ему мозги».
— Бедная малышка, — пробормотала Джейн, склоняясь над мешком и осторожно просовывая руку внутрь. — Мамочка сейчас тебя уложит… — Рука нащупала бумажник, бутылочку, памперсы. «Мой пистолет. Где же, черт возьми, пистолет?»
— Клади ребенка.
«Его нет. — Она даже всхлипнула. — Конечно, он взял его. Он не дурак. Я же коп; он знал, что у меня может оказаться оружие».
— Копай.
Джейн поцеловала Реджину, погладила по голове и положила на мешок с памперсами. Потом взяла в руки лопату и медленно выпрямилась. Ноги были ватными — казалось, вместе с надеждой их покинули и силы. Он стоял слишком далеко, и кинуться на него с лопатой не получилось бы. Даже если она просто швырнет ее, это отвлечет блондина всего на пару секунд. За это время она не успеет схватить Реджину и убежать.
Джейн посмотрела под ноги. Тусклый свет полумесяца освещал россыпь опавших листьев на замшелой земле. Вот где она обретет вечный покой. «Габриэль никогда не найдет нас здесь. Никогда не узнает».
Она вонзила лопату в землю и, начав копать, почувствовала, как заструились по щекам первые слезы.
36
Дверь в квартиру была приоткрыта.
Тревожное предчувствие заставило Габриэля замереть на лестничной площадке. Он слышал голоса, доносившиеся из квартиры, и топот шагов. Осторожно толкнув дверь, он вошел в прихожую.