Смесь бульдога с носорогом
Шрифт:
— Это кто? — в упор спросила я.
— Настя, — представил он ее.
— Что это у вас грязь — то такая? — вместо приветствия девица брезгливо оглядела слегка натоптанный уличной обувью паркет в холле. — Я разуваться в таком месте не намерена.
Она вздернула прехорошенький носик и прошла на кухню, оставляя следы.
— Маруся, тебе не трудно комья грязи за нашей гостьей смести в уголок? — холодно обратилась я к подружке, не сводя глаз с нахалки.
— Да тут нужен моющий пылесос, дождь прошел, у нее все подошвы в жидкой грязи, — скептически заявила Маруська.
Гостья побагровела.
— Куда ты меня привел? — гневно спросила она у Ворона.
— Не переживай, котеночек, мы ненадолго, — успокоил он ее.
— Вот я после ее ухода и уберу, — заявила Маруська и подмигнула мне, — замоем за ней пол, да?
Маруська намекала на простейший обряд на то, чтобы человек сюда больше не ходил. Правильно, да только вряд ли она и так сюда придет.
Я была зла. «Котеночек», черт возьми???? Хорош котеночек, мымра недомытая! Да на ней косметики килограмма два, умыть — так там такая обезьяна окажется!
Злая на весь свет, я пошла в гостиную, Ворон потопал за мной.
— Говори что надо, — сухо попросила я.
— Посмотри, как мне найти общак, — попросил любимый.
— Гадала уже, — отрезала я.
— Это ты себе гадала, а мне нет, — резонно заметил он.
Я спустя рукава и явно халтуря погадала ему, сказала что дела у него хреновые и ничего он не найдет.
— Как это — ничего?
— Да вот так, — злорадно сказала я. — Карты говорят что ты с этими деньгами никогда не встретишься.
Он задумчиво потер подбородок, посмотрел на меня и тихо сказал
— Ты мою смерть разделишь тогда.
Это была не угроза. Странно — но это звучало как … предложение… Руки и сердца. Как обещание…
— Разделишь? — прошептал он и внезапно потянулся ко мне.
«Сейчас он меня поцелует!» — со сладким ужасом подумала я и тут дверь распахнулась.
— Ой, смотри какая прелесть! Я такую же хочу! Купишь? — задыхаясь от восторга, в комнату влетела Настя. В руках она держала мой браслет из крупных прямоугольных изумрудов, каждый в рамке из маленьких бриллиантиков.
— Куплю, конечно, — улыбнулся ей любимый и у меня все в душе похолодело.
— Пятьдесят тысяч баксами, она того стоит? — подняла я бровь, глядя в глаза Ворона.
— А когда его тебе дарили, ты тоже задавала себе этот вопрос? — в упор спросил он и нежно улыбнулся подружке. — Настя, браслет положи на место и подожди меня там еще немного, я скоро.
— Ну сколько можно тебя ждать! — она очаровательно надула пухлые губки.
— Еще немного, котенок, хорошо? И завтра купим тебе браслет.
«Значит, считает что стоит», — отстраненно подумала я. Сердце мое было разбито на мелкие кусочки. Может быть, Ворон и найдет общак, но не с моей помощью. Мне легче по субботам рыдать на его могилке, чем видеть около него девиц.
— Мария, — требовательно посмотрел он на меня, — ты мне толком так ничего и не сказала.
— Можешь не платить мне за сеанс, — холодно ответила я.
Он задумчиво посмотрел на меня.
— Послушай, мы все гадания прошли?
— Нет, мы еще тени не смотрели, — неохотно признала я.
— Делай, — велел он.
Я нехотя принесла металлический поднос, прочитала на лист бумаги заклинание и дала его Ворону. Потом задернула шторы и стала наблюдать, как парень смял тонкий лист, положил на поднос и поджег от тонкой свечки. Мы молча смотрели, как полыхает маленький костер, постепенно угасая. Я взяла свечку и поставила ее позади хрупкой сожженной бумаги, так, чтобы она отбрасывала тень на стену.
— Что видишь? — спросила я Ворона.
Вопрос был неуместен. Очень четко на стене прорисовался профиль плейбоевского зайчишки.
— Да зайца какого — то, — неуверенно сказал любимый. — И что это значит?
— А что ты спрашивал, когда бумагу мял?
— У кого баксы.
— Ну вот тебе и ответ, — ехидно резюмировала я. — Потряси знакомых Зайцевых.
Ворон нахмурился.
— Черт меня подери, если я что — нибудь понимаю. Нет никаких знакомых Зайцевых.
Я не скрывая радости развела руками.
— Послушай, а ты сам — то чего делаешь для поисков? Или все на мои плечи переложил?
— Это было бы неосмотрительно, от тебя никакого толка, — жестко сказал он.
— А ты сам что выяснил? — в тон ответила я.
— Ничего, — спокойно сказал он. — Как и не было этих денег. В доме у Никанора все перевернули, ни в одном городском банке этих денег тоже нет. На запад он их перевести просто не мог — они всегда должны были быть под рукой, из общака ежедневно изымались суммы на разные нужды.
— Весело, — резюмировала я.
Он коротко кивнул и поднялся.
— Ты куда? — встрепенулась я.
— Пора, — коротко бросил он. — Настя, собирайся!
— Останься… — почти беззвучно шепнули мои губы.
Но он услышал.
— Мне надо к матери.
Коротко и четко.
Странно, что у таких бездушных тварей могут быть матери.
— Ну наконец — то, — недовольно протянула Настя, выпархивая из кухни.
— Браслет оставь, — холодно сказала я.
Для меня пятьдесят тысяч баксов — большие деньги, и никто мне его не дарил, сама покупала. Кому нужно изумруды с бриллиантами дарить той, что рожей на при нцессу не тянет. А тянет разве что на бесцветную моль вследствие того, что я блондинка… Пигментонедостаточная — чем не оскорбление?