СМИ в Древней Греции
Шрифт:
И тогда он, не имея возможности обманывать государство открыто, отправляется в Совет, удаляет оттуда посторонних и, воспользовавшись неопытностью письмоводителя, наговаривает предварительное решение для Народного собрания [239] .
Каждый гражданин, не состоявший в Совете, мог выступить перед этой инстанцией, для чего нужно было заранее подать пританам письменное прошение. Право выступить перед буле часто получали уважаемые афинянами иноземцы, а также вестники или послы других полисов.
239
Эсхин, «Против Ктесифонта о венке», 125.
Прения проходили так же, как и в Собрании, и желающий взять слово должен был выйти на трибуну, хорошо видимую всему Совету [240] . По окончании прений голосовали поднятием рук, если только решение не должно было остаться тайной. В этих обстоятельствах для обеспечения секретности у каждого члена Совета было два камешка для голосования — белый и черный, один из которых он клал в одну из двух урн для голосования. За порядком следил отряд лучников, призванный обеспечивать выполнение решений Совета и поддерживать тишину вокруг булевтерия.
240
Антифон, «О хоревте», 40.
У дела, переданного на рассмотрение Совета, было немного шансов остаться тайной. Послушаем, что говорит по этому поводу Хремет в «Женщинах в Народном собрании»:
А женщины, сказал, созданья скромные, Хозяйственные, тайн о Фесмофориях [241] Они не станут разглашать, а мы про все, Что на Совете было, разболтаем вмиг [242] .Правление Совета играло чрезвычайно важную роль: именно оно во время действия его полномочий было высшей властью в полисе. Оно постоянно представляло Совет в промежутке между заседаниями, но не всегда состояло из одних и тех же лиц. Чтобы у власти не оставались одни и те же люди, было предусмотрено нечто вроде ротации между десятью филами: каждая из них должна была постоянно заседать в Совете в течение десятой части года, т.е. примерно тридцати шести дней. Порядок, в котором заседали филы, определялся жребием, и, таким образом, жеребьевку проводили девять раз в году. Треть членов «пританной» филы оставалась на службе одну ночь и один день треть означенного времени, примерно двенадцать дней. Председатель, или эпистат, пританов каждый день определялся жребием.
241
Фесмофории — осенний праздник плодородия в честь Деметры и Персефоны, к участию в котором допускались только женщины.
242
Аристофан, «Женщины в народном собрании», 441—444 (пер. А. Пиотровского).
Председателем пританов бывает одно лицо, избранное по жребию. Оно состоит председателем в течение ночи и дня, и нельзя ни пробыть в этой должности дольше, ни дважды занимать ее одному и тому же человеку. Председатель хранит ключи от храмов, в которых находятся казна и документы государства и государственная печать. Он обязан все время оставаться в фоле [243] , равно как и третья часть пританов, которой он прикажет [244] .
243
Фол, или тол ос, — здание круглой формы, здесь то же, что при-таней.
244
Аристотель, «Афинская полития», 44, 1 (пер. СИ. Радцига).
Суды
Суды в Афинах были таким же государственным органом, как Собрание или Совет. Если они и не были, как мы увидим, местом прений, в политической жизни они играли важную роль, и поэтому мы скажем о них несколько слов.
Афинская судебная система весьма отличалась от нашей: с одной стороны, потому, что суды контролировали значительную часть политической жизни, поскольку каждый гражданин мог представить им на рассмотрение дело, имеющее отношение к гражданской общине. Кроме того, для вызова в суд не обязательно было в чем-то подозреваться: например, должностные лица при вступлении на службу и уходе с нее подвергались в суде докимасии, чему-то вроде испытания на добропорядочность. С другой стороны, правосудие отправлялось непрофессионалами, обычными гражданами без какой бы то ни было юридической компетентности, которые в большом количестве во время действия своего годичного мандата отправлялись в суд чаще одного раза в два дня.
Приведем несколько красноречивых цифр: суды заседали в среднем от ста семидесяти пяти до двухсот двадцати пяти дней в году [245] , причем многие процессы велись одновременно. В каждый из этих дней требовалось от двухсот до двух с половиной тысяч судей [246] , в зависимости от важности и количества дел. Афиняне с такой страстью отдавались судебной деятельности, что Аристофан с блеском прошелся по этой мании во многих пьесах: скажем, в «Осах» хор состоит из судей, а главным персонажем выступает помешанный на судопроизводстве старик, который «глубоко скорбит, / Когда не попадет на первую скамью» [247] .
245
Hansen М.Н. La democratie athenienne. P. 222.
246
В реальности — во избежание разделения голосов поровну — число судей было всегда нечетным: 201 для частных дел, по меньшей мере 501 для дел общественных. На некоторые особо важные процессы вызывалось все судейское сообщество, 6000 человек. Ср.: Андокид, «Мистерии», 17.
247
Аристофан, «Осы», 89-90 (пер. Н. Корнилова, под ред. в. Ярхо).
Каждый год шесть тысяч граждан выбирались по жребию из добровольцев: на протяжении года они были потенциальными судьями. Но в дни судебных процессов никто из них не знал заранее, будет ли он заседать, а если будет, то в каком суде: все должны были явиться к месту проведения процесса, где в V в. до н.э. допускали к участию пришедших первыми, после чего закрывали двери. В IV в. до н.э. утвердилась сложная система жеребьевки, до мельчайших подробностей описанная Аристотелем [248] : подобная процедура была призвана обеспечить определенную ротацию судей, но прежде всего исключить любую возможность подкупа в каком бы то ни было типе судопроизводства [249] .
248
Аристотель, «Афинская полития», 63—66.
249
А не только, как в наше время, в уголовном процессе.
В судьи народ валил толпой, приходя из самых отдаленных демов, иногда отмахивая при этом по двадцать километров пешком. Каждый судья получал бронзовую бляху, служившую одновременно для удостоверения его личности и для жеребьевки; обнаружено несколько сотен блях с именами присяжных и названиями их демов. Большинство имен было затерто, и на их месте выгравированы новые. Иногда эта процедура повторялась по нескольку раз, при каждой смене владельца [250] : сразу видно, что недостатка в потенциальных судьях не ощущалось... Надо также сказать, что с V в. до н.э. судьям платили сначала по два, затем по три обола за день процесса — сумма небольшая, но позволявшая наиболее обездоленным сводить концы с концами [251] .
250
Hansen М.Н. La democratie athenienne. P. 216.
251
Ibid. P. 223.
Поскольку одновременно заседало по нескольку судов, афиняне разработали остроумную систему, позволявшую сотням заседавших чуть ли не ежедневно судей легко находить постоянно менявшиеся места заседаний. Архитрав каждого суда был выкрашен в особый цвет: финикиуна — в красный, батрахиуна [252] — в зеленый и т.п. После проведения ежедневной жеребьевки судьи одного суда получали каждый по трости цвета архитрава того суда, куда они направлялись, что, бесспорно, позволяло избежать изрядной путаницы... При входе в суд каждый судья получал еще и нечто вроде свинцового жетона [253] , в обмен на который он мог по окончании заседания получить дневное жалованье (misthos heliastihos).
252
Финикиун, батрахиун — названия афинских судов.
253
В русском переводе «Афинской политии» СИ. Радцига — «бронзовую марку». — Прим. пер.
Заседания были открытыми, но судьи сидели на особом огороженном месте, без чего воцарилось бы всеобщее смятение: крупные политические процессы привлекали массу народа, часто из отдаленных уголков Греции. В особых случаях на суд являлось публики не меньше, чем на театральные представления. За загородкой на скамьях сидели судьи. Что же касается тяжущихся, они занимали помосты, или трибуны, расположенные таким образом, что все судьи, при всей своей многочисленности, без труда могли их видеть и слышать [254] .
254
Эсхин, «Против Ктесифонта о венке», 207 (что касается русского словоупотребления, то в переводе М.Л. Гаспарова использовано слово «помост», а в переводе Л.М. Глускиной — «трибуна». — Прим. пер.).