Смирительная рубашка для гениев
Шрифт:
Андрейка посмотрел на меня безразлично, как на неживого, и направился к лежащей на кровати Варваре.
– Сынок, ты к Анжелке пришел? Помог бы Варвару в последний путь унести с отделения, - всматриваясь в меня сквозь толстые стекла очков, попросила полная санитарка.
– А-то у меня из мужичков только Андрейка на подхвате.
Я поднялся и подошел к санитарке.
– В морг Варвару оттащить нужно, а я тебе за это две пачки сигареток дам - накуришься.
– Я вообще-то не курю, - глядя на мертвую старуху, сказал я.
Теперь я разглядел, что она мертвая. Сначала-то думал, что спит.
–
– Шоколадок хочу, - охотно кивнул я.
Цветов в психушке не сыскать, а заработанные честным трудом носильщика шоколадки можно было подарить Анжеле. Женщины любят сладкое, хоть какой-то знак внимания с моей стороны.
– Понесешь с Андрейкой, он все знает - с ним не потеряешься.
Старикашка по имени Андрейка улыбался счастливой улыбкой придурка, глядя то на меня, то на труп, то на санитарку, а потом опять на меня, как на труп... и чесал задумчиво заросшее седым пушком темя.
– Я ее в молодости знала, как облупленную, - горестно глядя на мертвую старуху, сказала санитарка.
– Ну, грузите, чего любоваться-то!
Она отпустила носилки, которые приволокла из коридора, и они с грохотом обрушились на пол. Андрейка и я вздрогнули от неожиданности - такой жуткий был звук. Мне почудилось, что вздрогнула и мертвая Варвара.
Старушка, хотя и казалась с виду щуплая и худосочная, но по весу этого было не сказать. Мы сгрузили ее на носилки и понесли к выходу. Из-под простыни, покрывавшей старуху, высунулась тощая седая косичка с розовым бантиком и кисточкой волос на конце.
"Тоже мне Варвара-краса... Где же Анжела?
– думал я, неся носилки с покойницей.
– Она придет, а меня нет. Подумает - сбежал ухажер".
Но сколько ни оглядывался, высматривая ее в толпе гуляющих по коридору женщин, так и не увидел.
– Андрейка знает, куда, - выпуская нас на лестницу, крикнула вслед санитарка.
Дверь захлопнулась, и мы, огибая перила и углы, поспешили вниз по ступенькам. "Поспешили" - не совсем верно: сухая старуха оказалась настолько тяжелой, что через каждый пролет мы ставили носилки на перила и отдыхали. Андрейка даже успевал перекурить.
– Ты меня держись, тут Андрейка все знает, - говорил он на каждом привале.
– Да и Андрейку все знают. Я всем звоню.
Наконец мы спустились до первого этажа и через двор направились к одноэтажному, стоящему особняком зданию. Погода была замечательная, светило солнце, пели птички, хотелось радоваться свету и жить, жить, жить!.. Теперь у меня есть Анжела, и я был счастлив, и когда вспоминал ее, непроизвольно улыбался. Ведь я любил, любил первый раз в жизни!
– Андрейка всех в морг носит, - хвастался по пути Андрейка.
– А ты здесь давно?
– Всегда, - улыбнулся он через плечо.
– Тут хорошо. Кормят. Если охота в магазин за чупа-чупсом сходить можно.
Оказывается, на территории еще и магазин имеется.
Дойдя до одноэтажного здания, мы опустили носилки на землю. Андрейка пошарил под ковриком и, достав ключ, открыл железную дверь. Пахнуло сыростью и прохладой. Я вгляделся в темноту помещения морга, сделал шаг внутрь. Везде на полу, на приспособленных к стене широких полках лежали покойники. Набросаны они были здесь как попало без соблюдения порядка. Можно сказать, просто даже навалены без разбора. В основном мертвецы были возраста преклонного, кто-то в пижаме, кто-то без всего, и странной казалась восковая неподвижность разнопозых тел. Имелись и покойники, погибшие явно не своей смертью - побитые, покусанные, с увечьями на теле... Я впервые видел такое скопище неживого народа и с писательским интересом разглядывал мертвецов, въедливо и детально. У каждого на большом пальце ноги висел номерок, на котором значились имя и фамилия...
– Андрейка всех сюда перетаскал. Андрейка, главный по трупам, ему всех доверяют. Вот Федька с буйного, - он кивнул на бородача, с любопытством как-то выглядывавшего из-за мертвой старухи.
– При попытке к бегству погиб. А вон Рахит, месяц назад за водкой бегал - током убило. Черный весь вон. А это Кастрат, за жвачкой через забор полез - собаки загрызли... Все они здесь.
– Так что же отсюда и убежать нельзя?
– Не-а, - помотал он головой.
– Отсюда не убежать, никак не убежать, потому что здесь хорошо.
Мы занесли Варвару в помещение морга и без аккуратности свалили в мертвецкую кучу.
– Тебе чупа-чупс покупать? У тебя деньги есть?
– Не нужно, мне шоколадку обещали.
– Ну, тогда подожди Андрейку, назад вместе пойдем.
Андрейка прошел в угол морга, отволок пару тел в сторону. В полу оказалась металлическая дверца. Скрежеща петлями, открыл ее и спустился в темноту.
"Куда это он?" - подумал я, прогуливаясь среди недвижных тел.
Глаза уже привыкли к темноте помещения, вырывая из полумрака мертвенно белые руки, ноги... я всматривался в застывшие лица покойников, глядящих на меня стеклянными глазами: приоткрытые, словно от удивления рты, босые ступни со следами грибка, голые бедра, оскаленные в последней насмешке зубы...
Я подошел к распахнутой железной дверце в полу.
– Эй, Андрейка! Ты где там?!- крикнул в темноту.
Зачем он полез в подвал? Чего только не придумают эти психи! Вниз вели железные ступени. Нащупывая их ногами, я спустился, оказавшись в подземной коммуникации с низким потолком, по стенам вились кабели и провода. Я осторожно двигался вперед. Через каждые десять метров на потолке светила тусклая лампочка. Вскоре на меня повеяло свежим воздухом, я увидел над головой круглое отверстие люка, а в нем голубое небо. Поднялся по металлическим прутьям ступенек и высунул голову на волю. Солнце резануло по глазам.
В первые секунды я не мог ничего разглядеть, но когда глаза свыклись с солнечным светом, увидел улицу. По ней в разные стороны в обычной городской одежде шли люди, через проезжую часть - стена психушки, невдалеке - ларек и Андрейка, покупающий чупа-чупс. Это была свобода! Такая близкая, такая манящая свобода! Я хоть сейчас мог вылезти из люка и, смешавшись с народными массами, пойти домой... за компьютер, пить кофе, продолжать начатый роман, тетрадь была у меня за поясом. Впрочем, в дурдомовской пижаме и тапочках на босу ногу без задников смешаться с толпой в буквальном смысле было нелегко. Да и связь с больницей уже слишком крепка. Ведь там, через улицу, за решетками меня ждала женщина моей мечты, и я не мог, не имел права обмануть ее.