Смоленское направление 2
Шрифт:
(Во время 'Сицилийской вечерни', народного восстания против анжуйцев в 1282 году, был популярным лозунг 'Смерть Франции, вздохни, Италия' (итал. Morette alla Francia, Italia anela), в котором первые буквы составляющих его слов образовывали 'mafia').*
Новгородских бояр просили немного обождать, пока шёл совет, а дабы не было скучно, устроили охоту на рысь в соседнем лесочке. Звероловы выследили добычу и ожидали подхода знати на опушке. Ильич согласился, отозвал Железняка в сторонку, подвёл к санкам обоза и развязав узел на верёвке распахнул брезент. Запасное оружие лежало свёртками. Так делали на случай
– Выбери любой нож. – Пахом выложил кучку оружия перед старостой. – Хотя …, что тут выбирать, они все одинаковы.
– Вот этот. – Железняк указал пальцем в серединку.
– Это подарок тебе. А теперь, попробуй вот что …. – Пахом Ильич сказал несколько слов старосте на ухо, отчего у последнего округлились постоянно прищуренные глазки.
Оставив Железняка наедине с подарком, Ильич пошёл переодеваться. В длиннополой шубе на охоте можно только греть руки у костра, да травить байки про размеры добытых зверей. Одежда охотника должна быть практичной, тем более что рысь ловить будут.
Старосты деревень восседали на лавках, выложив перед собой молоточек – знак власти. Собрались только главы семейств, старшие сыновья охраняли дом снаружи. В случае чего, дети задержат недругов, пока отцы скроются в подземном лазе.
– Мы опять становимся данниками Новгорода. – Начал вступительную речь Кипеньский староста. – Ливонцы, не сегодня, так завтра будут изгнаны. Снова настают добрые времена, когда наши крицы будут покупать нарасхват. Но …, не всё так хорошо. Я осмотрел железо у простых ополченцев, да и сами вы, наверное, заметили.
Представитель из Дятлиц кивнул головой в знак согласия. Через его посёлок рать проходила.
– Нашу крицу кузнец может сто раз нагревать с углём и охлаждать, но такого качества он не получит. Это какое-то новое железо, и его у новгородцев в избытке, если даже простой ратник имеет кольчугу. Сейчас, я вам кое-что покажу.
Железняка внимательно слушали, не перебивая. Публика собралась уважаемая, авторитетная и цену сказанного слова знала, а посему, когда вороненая сталь ножа выходила из ножен, было слышно тихое шуршание.
– Все знают, сколько стоит мой клинок? – Кипенец вынул свой ножик и положил рядом с новгородским. Костяная рукоять водьского оружия была украшена тонкой резьбой, повторяя мельчайшие складки кожи моржа. В навершии сверкал самоцвет, закреплённый между клыков скульптурки животного, превосходя по красоте своего собрата, как натуральная шуба превосходит китайский пуховик.
Железняк взял нож с самоцветом в левую руку, новгородский в правую и одним движением срезал стружку железа с лезвия своего клинка, после чего, под общий звук: – Ох! Отложил свой ножик и протянул оружие с воронёным клинком тестю.
– Даже царапины нет. Я уже не уверен, купят ли наше железо мастера.
– Если только на гвозди. – Старичок покрутил нож и вдруг резко швырнул его в стену. Сила броска была настолько велика, что из щелей вылетел мох. Клинок вошёл в дерево на полтора вершка. – Что предлагает Пахом Ильич?
– Он хочет покупать всё наше железо, всё до последней крицы, по единой цене. – Ответил Железняк.
Старейшина обвёл взглядом собравшихся. Всё было предельно ясно.
– Так и мы хотим продавать наше железо. Но, если будет только один покупатель, мы потеряем всё. Что скажите, уважаемые?
– Наши болота одарили нас богатством. Но что проку от него, если моим людям нечего есть? Стрельня продаст свои запасы.
В таком же духе высказались и остальные. Раз у Новгорода появилось альтернативное железо, да ещё гораздо лучшего качества, то глупо поворачиваться к покупателю спиной. Свеям крицы не продать, у них своих полно. Ливонцы предпочтут забрать силой, не в первой.
– Оставим про запас по двадцать пудов. Якобы для собственных нужд, а там, кто знает, как оно обернётся. Думаю, на пять лет соглашение заключить можно. – Старейшина принял решение.
Вернувшийся с удачной охоты Пахом Ильич, получив добро на своё предложение от Железняка, попросил везти железо в Орешек. В крепости его будут взвешивать, а раз в месяц, выбранный представитель, сможет получать плату серебром, либо брать нужным товаром.
– Можно и на Ореховый остров, нам всё равно куда везти, только платить лучше сразу, тем более, что раз в месяц и будет приезжать караван.
– Железняк, дело сейчас не в оплате. Мне надо, чтобы возле Орешка городок появился. А это можно сделать только тогда, когда торговля рядом будет. С Ладогой он, конечно, не поспорит, а вот с Торжком, вполне. Так что, ты давай помогай мне. Все в прибытке будем.
– Так ты хочешь, что б кузнецы к тебе за крицами в такую даль из Новгорода ходили? Не получится. – Железняк усмехнулся, представив цепочку стоящих в очереди мастеров.
– Кузнецы мне как раз и не нужны, только купцы. – Пахом не собирался устраивать ярмарки или выносную торговлю. В крепости планировалось открыть оптовый склад. Когда этот вопрос обсуждался на боярском совете, то Якунович вспомнил забытое правило: – Пограничная крепость не платит налогов, так как должна обеспечивать себя сама. Вот это и было положено в основу будущего склада.
Утром ополчение выступило из Гостилиц, и ещё при свете дня соединилось с дружиной Александра. Орденцы заперлись в недостроенном замке, на холме, где речка Копорка охватывала возвышенность двумя рукавами, создавая маленький остров. Лучшего места не найти, но зимой, замёрзшая вода не давала дополнительную защиту. Перед русской ратью были только деревянные стены на валу в два аршина высотой и три башенки. От укреплённых ворот, через речку был проложен настил из брёвен на нескольких опорах. Ломать его немцы не стали. Если штурмующие пойдут по узкому мостику, то численное превосходство не будет играть никакой роли. Это понимал князь, а посему брать замок с наскока, как предлагали самые горячие советники – не стал. Руссы встали в пятистах шагах от укрепления и стали разбивать лагерь. Договариваться о сдаче замка никого не посылали. Новгородцы на своей земле, а то, что ливонцы временно тут обосновались, так это поправимо.