Смоленское направление. Кн. 3
Шрифт:
Не успел я дойти до пристани, размышляя по дороге о последних событиях, как мимо меня, в сторону кеча пронеслись несколько всадников. Трюггви скакал на лошади, не оборачиваясь, а за ним поспевали два его сослуживца, что-то крича ему вслед, стараясь привлечь его внимание.
— Убью! — Донеслось до меня, — Трюггви, он не твой пленник!
Ого, уж не по душу ли Ларса спешат датчане? Надо поторопиться, кабы дров не наломали — подумал я и сменил размеренный шаг на бег.
У причала в реке шёл самый настоящий кулачный бой. Трюггви и Ларс молотили друг дружку стоя по пояс в воде не жалея ни сил, ни себя самих. Оба мокрые, в разорванных рубахах датчане по очереди наносили удары и вдруг, в какой-то момент прыгнули друг на друга, сцепились как борцы и рухнули в воду. Прошло десять секунд, двадцать, но никто не полез разнимать
— Вижу! — Закричал Соболёк.
Трюггви вынырнул метрах в пяти от берега, набрал в рот воздуха и погрузился обратно. Через несколько секунд он вытащил Ларса за волосы и потянул его к берегу. Уже на песке он перехватил обмякшее тело противника спиной к себе, упёрся коленом в живот и заставил Ларса выплюнуть воду. Датчанин после этого закашлялся и вместе с остатками воды изверг полупереваренный завтрак.
— Торвальд, — Трюггви обратился к приятелю Ларса, — Где Гунндис?
— Дома. Где ж ей ещё быть? После твоего сватовства к нам ни один нормальный жених не приезжает.
— А не надо было монаха слушать, — огрызнулся Трюггви.
— То не мне решать. Только Гунндис уже как два года…
— Заткнись Торвальд, — прошептал пришедший в себя Ларс, — Я сам разберусь.
Вечером Снорри рассказал мне подробную историю про Ларса и Трюггви. Четыре года назад, один датчанин оставил службу у короля и подался на вольные хлеба вместе со своими товарищами. Причиной тому были расхождения в вопросах вероисповедания. Прошло некоторое время и успешно ограбивший франкский торговый корабль, Трюггви объявился у отца Ларса вместе со своей дружиной, но не искать службы, а свататься к его дочери. Были преподнесены подарки, Трюггви даже умудрился побрататься с Ларсом, и тут выяснились некоторые подробности из его прежней жизни. Прощелыга монах, жирующий в тех местах, опечалился, что ему ничего не перепало от богатых даров, разнюхал по своим каналам, за что турнули храброго датчанина с королевской службы и настучал главе семейства. Вскоре всплыла история с франками. Старика хватил удар, готовая идти под венец невеста в слёзы, а Ларс был вынужден выгнать Трюггви из гостеприимного дома. Потомок вольных морских ярлов обиделся и покинул страну в большой спешке, так как за разбой учинённый на море, ему светили большие неприятности. Мунд внесённый за Гунндис остался у Ларса, тем самым остановив процесс законного бракосочетания на половине.
— Так чем Ларс то провинился? — Спросил я у Стурлассона.
— Вот тут-то и начинается самое интересное. Трюггви, через неделю после бегства, внезапно объявился и попросил Ларса, как кровного брата, отдать сестру в жёны в обход христианского венчания. Мотивация была такова, что любовь сильнее всех монахов вместе взятых. Ларс вроде согласился, но к условленному месту в назначенное время не вышел. Что там произошло, не знает никто.
— Да уж, не всё спокойно в Датском королевстве. Слушай, Снорри, а что это Торвальд про два года говорил?
— Спрашивал я у него. Молчит. Только сдаётся мне, что Трюггви за те три месяца, которые он у Ларса гостил, мог с Гунндис и без всякого монаха договориться. Бабы-то к Трюггви так и липнут, вспомни в Моравии, как возле него ошивались, прохода не давали.
— Было дело.
— Если посчитать, то Гунндис могла как раз, два года назад и понести от Трюггви. Но это лишь мои рассуждения. Хотя, — Стурлассон задумался, — я б на месте Ларса сестру за Трюггви не отдал. Пусть лучше так, чем иметь мужа вне Закона.
— Это почему?
— Любой человек может Трюггви убить и забрать всё его имущество себе. Как думаешь, долго бы они смогли отбиваться от охотников?
— Тут вариант только один, если Трюггви с Ларсом за свадьбу договорятся, то я датчан отпущу без выкупа. Пусть Гунндис везут сюда вместе со всем табором из девиц и слуг. На юго-востоке, по дороге на Ремду, как раз холм хороший есть, там им маленький замок построим.
Решение было принято. Гюнтер возражать не стал, тем более что земля пустовала, а оборонительное сооружение на подступах к Самолве только укрепляло военную мощь его княжества. Авторитет Штауфена у своих рыцарей, после такого действа, взлетел до невиданных высот. Князь награждал землёй за верную службу. А когда датчанам
(В старину в некоторых местностях колом называлась полоса пахотной земли шириной в две сажени (около 4,5 метра). Не иметь кола значило 'не иметь и маленького клочка земли', то есть, наивысшая степень бедности).*
На следующий день, после осмотра местности и устроенной в честь предстоящих событий охоты, кеч снова начал готовиться в поход по хорошо изведанному нами маршруту к городу Колывань. Игнат с Собольком перевезли меня на лодке к острову и, попрощавшись, поплыли в Мерапалу выполнять специальное задание. Через три дня 'Марта' нагруженная лопатами, топорами, пилами и прочим плотницким и строительным инструментом вместе с тридцатью пудами гвоздей предназначенными для возведения усадьбы Трюггви, разгрузившись в Самолве, отправилась в путь.
3. Затишье перед войной
В течение недели самолвинские рыбаки, случайно крутившиеся у западного побережья Чудского озера, перевезли около трёх десятков переселенцев. В основном это были эсты, решившие поискать счастья на новых землях, о которых жена Соболька рассказывала, чуть ли не сказочные истории. С её слов, люди в княжестве были сыты и веселы, жили в добротных домах, подати платили шутя, радовались каждому родившемуся ребёнку, за которого князь выплачивал несколько монет на воспитание. Самым же завлекающим было непонятное слово 'подъёмные'. И когда женщины просили объяснить, что сие означает, то от ответа широко раскрывали рты и шли вразумлять своих мужей. Естественно, что словам соседки мало кто верил, разве можно доверять женщине? Но, нашёлся смельчак, что сватался к дочери Соболька и не поленился отвезти какой-то свёрток в Самолву, так сказать, гостинец для родственников. Парня встретили, свёрток забрали и мимомоходом спросили, уж не переселиться ли он пожелал? А если так, то ему надо идти к дому старосты, получить у него инструмент с домашней утварью, пять аршин полотна, сапоги, мешок муки, полпуда соли, два мешка гречки и ожидать телегу, которая отвезёт весь груз к месту будущего дома. А если работы нет, то в трёх верстах новая усадьба строится. Там и платят хорошо, и кормят сытно, и переночевать где найдётся.
Юноша поначалу подумал, что это какой-то розыгрыш, но к дому старосты пошёл, поглядывая на каменную башню, над которой развевалось трёхцветное полотнище с медведями. Выяснив, что всё сказанное давеча правда, молодой человек упросил Захара обождать несколько дней, клятвенно заверил, что вернётся и сломя голову побежал к своей лодке. Через три дня после этих событий, к хутору Соболька стали тайно стекаться молодые люди, где их и ждали самолвенские рыбаки.
Озимые уже были посеяны, так что отсутствие рабочих рук не грозило княжеству. Ров вокруг холма сто человек вырыли за неполную неделю. Ещё через две недели возвели сруб в три этажа, и пока печник ждал, когда просохнет печь, стали огораживать усадьбу частоколом. Если бы не пилорама и заранее заготовленные брёвна с досками, строить с такой скоростью получилось бы навряд ли. Тем не менее, всем миром до первых заморозков успели. К этому времени вернулся из похода кеч и Трюггви всё чаще стал выходить к пристани, поглядывая на озёрную гладь, всматриваясь вдаль. Навигация подходила к концу, а Ларса всё не было.
— Обманул, — Трюггви сплюнул под ноги, резко развернулся и скорым шагом пошёл к ожидающей его лошади, — С глаз долой — из сердца вон, — хотел добавить датчанин, но рядом стояли две девочки с такими грустными глазами, что рыцарю стало стыдно от таких мыслей.
— Дяденька Трюггви, невеста ваша завтра будет, — сказала дочка Игната, — Я во сне видела. Её купец, что недавно тут был, везёт.
— А больше ничего не видела?
— То она вам сама покажет, — дочка Игната загадочно улыбнулась, подняла гальку с земли и протянула рыцарю камушек.