Смоленское направление
Шрифт:
Названные лекарства для кузнеца ничего не значили, Отче наш не успел прочесть кузнец, а сынок очухался. Помощь при спасении можно принять от кого угодно, пусть знахарь не крестится, молитв не читает, бес с ним. Главное сына поднять.
– Батя, как это. – Прошептал ослабевшим голосом Пётр.
– Лежи сынко, спи, знахарь вылечит. – Данила погладил сына по голове и остался с ним, пока тот не уснёт.
– Приду завтра, проведаю, вот ещё что, никаких судебных тяжб покуда сын на ноги не встанет. Иначе, не помогут лекарства. До завтра. – Вышел из бани и пошёл к поджидавшей невдалеке Степаниде, оставив наедине сына с отцом.
– Плохо дело, парень еле жив, дай Бог подниму его на ноги. – Врать торговке не имело смысла, если Пётр три дня не поднимается, изредка приходя в сознание, то возможен ушиб головного мозга. Выживет, уже хорошо, а будет ли нормальным после травмы, это под вопросом.
А что же делать? – Степанида остановилась, чуть не плача схватила меня за рукав и развернула к себе.
– Ждать. Парень получил самое лучшее лекарство в этом мире. Будем надеяться на крепкий молодой организм. Пока идёт лечение, суда не будет. – Убрал женскую руку со своего рукава и зашагал дальше, к дому сотника. Торговка не отставала и следовала за мной, возможно, именно во мне она видела единственное спасение своего непутёвого сына.
В тереме Савелия, сидя у холодной печи, я размышлял, чем можно помочь сыну кузнеца. Рядом стояла корзинка с пирожками, Степанида была принята на постоянную работу с окладом пол гривны в месяц. Учитывая, что корзинка пирожков стоила одну ногату, где чистая прибыль составляет тридцать процентов от реализации, то это было неплохое предложение. Ей вменялось в обязанности покупать и готовить еду для обитателей дома, следить на торгу за всевозможными воришками и постараться выяснить, где они собираются, попутно продавая пирожки. Через два дня надо было отправляться назад к камню, сруб к тому времени возведут. Что я делаю в Смоленске? Почему вместо решения своих вопросов, на меня сыпятся всё новые проблемы? В деле расследования кому я наступил на хвост, не приблизился ни на шаг. После полудня, по плану надо было навестить Евстафия, но мне казалось, что это дохлый номер, идти не хотелось, невидимая паутина под названием апатия, окутала и предлагала сдаться.
(1 новгородская гривна = 204 гр. Серебра = 20 ногат; 1 ногата = 2,5 куны).
Ровно в двенадцать часов, прихватив с собой в качестве провожатого Степаниду, нехотя отправился в торговые ряды. Людей на улицах мало, детей дошкольного возраста совсем не видно.
– Степанида, отчего малышей на улице нет? – Поинтересовался у торговки.
– Мор девять лет назад был, народу померло – тысчи. – Сопровождающая как то с грустью посмотрела на меня, поправила плетёную корзинку, пропуская меня вперёд. – Вот и берегут деток, не пускают за ворота. – Услышал со спины.
Торг делился на две части: первая на Подоле, рядом с причалами, вторая в самом городе. Отдельно от всех торговали немцы, их круглая церквушка стояла за городскими стенами, однако, селиться они предпочитали за укреплениями. Всеми правдами и неправдами постепенно скупали, чаще арендовали лавки и смешивались с купцами из Руси. Рынок есть рынок, тут свои законы. Лавка Пахома Ильича мало чем отличалась от своих собратьев по ряду. У кого-то торчал флажок, прообраз современного рекламного билборда, чаще на фасаде рисовали картинку, с изображением профилирующего товара.
– Вот, лавка Новгородца, я тута поторгую. – Степанида указала рукой на маленький домик, с большим окном и раскрытой дверью, возле которого суетилось пару человек.
– Пирожки! Пирожки румяные! – Голос торговки был звонок, и в радиусе нескольких метров перекрывал шум торгующего люда.
– Зравь будь, Лексей. Какими судьбами в Смоленске? – Приказчик узнал меня и вышел из-за стойки навстречу.
– Добрый день Евстафий. Вчера прибыл в город, у Савелия в доме остановился. Где нам можно поговорить, что б ни мешал никто? – Перевёл взгляд на полки с товаром, обнаружил знакомые вещи и усмехнулся.
После короткого повествования о конкурентах, в кабинете Пахома, поведал приказчику свои мысли по поводу неприятностей происходящих последнее время.
– Оставляю тебе приборчик, на который можно записать голос. Все свои мысли говори вот сюда, – показал отверстие в диктофоне, где размещался микрофон.
– Как все мысли? – Не понял Евстафий.
– Нажмёшь на эту кнопку и расскажешь всё, что касается нашего дела, а также, всё что, передаст Степанида. Она сейчас стоит перед лавкой и торгует пирожками. – Приказчик попробовал записать свой голос, затем прослушал, нашёл сходство с патефоном и остался доволен.
– Два дня буду в городе, где найти дом сотника знаешь. Если что-то срочное, известишь лично. В дальнейшем, приборчик с записью спрячешь в корзинку с продуктами и передашь рыбаку, который отвезёт её мне. – Резидентура в Смоленске была открыта.
После того, как торговка была представлена Евстафию, предложил коммерсанту укрепить одно из зеркал на стене лавки. Входящие в помещение покупатели будут видеть своё отражение, и возможно заинтересуются приобретением данной вещицы себе домой.
До обеда оставалось немного времени, сидеть в лавке купца было не интересно, а вот полюбопытствовать на архитектуру города, точнее на кирпичные храмы, даже очень.
В этом мне охотно согласился помочь Герасим, кивком головы на мою просьбу. Звонарь никому не рассказывал, что научился говорить, общался только с Евстафием, и то тихо. Находясь на улице, сохраняя в тайне прослушивание пластинок, стал свидетелем любопытного зрелища. Маленький мальчик, лет восьми, рисовал заточенным прутиком на земле людей, которые проходили мимо него. Явно стараясь и получая удовольствие от этого процесса. Сидя на корточках, в двух метрах от меня, юный художник настолько чётко соблюдал все пропорции, что мне захотелось узнать, откуда такие таланты?
– Молодой человек, и давно Вы умеете рисовать? – Спросил, присаживаясь на корточки рядом с ним.
– Ой, дяденька. Я больше не буду. – Юное дарование быстро заштриховал рисунок на дорожной пыли.
– Хочешь, получить в подарок карандаш и настоящую бумагу? Так удобнее рисовать. – Поинтересовался у художника.
– Хочу. А что это такое? – Пострелёнок заинтересовался, никто его не ругал за явно бесполезное занятие, с точки зрения горожан.
– Смотри. Это карандаш, а это бумага. Делаешь то же самое, что на земле, только вместо прутика вот этой палочкой. На бумаге удобнее, да и с собой унести можно. – Протянул блокнот с карандашом художнику.