Смоленское направление
Шрифт:
– Ну что там? – Савелий не выказал ни чуточку сожаления, что дорогая вещица ухнула в колодец, возможно навсегда.
– Князь просил передать Швентарагису, что ждёт его сегодня вечером у себя, вместе с казной. Иначе, грозился утопить. – На одном дыхании произнёс Живинбуд.
– Ха, ха, ха…, передай своему, этому, который тебя послал, что у Швентарагиса теперь другой князь. – Сотник так рассмеялся над своей шуткой, что вызвал улыбку у всех, кто его слышал.
Литвин поклонился, поставил на лавку пустую крынку, сложил льняную салфетку и поспешил к лодке, скорее, от этого странного места, где разбрасываются золотом, смеются при этом, и если б не часовня с золотой крышей, то вообще не понятно, как назвать эту крепость.
Яков в это время рассматривал свою будущую лодку, прикидывая, сколько рыбы влезет в трюм, и как будут завидовать соседские рыбаки, а его жена – гордиться им.
– Яков, ради всех святых, отвези меня обратно. – Живинбуд бежал по причалу, и на секунду остановился. А вот и ладьи, на которых отправлялся отряд.
К вечеру, в Смоленске исчезли почти все лодки, остались только три, никуда не годные ладьи, способные совершить плаванье только в один конец. На месте высадки Швентарагиса, возле поляны кипела работа, шестеро мужчин, с пилами и топорами делали замысловатую деревянную конструкцию из дуба, названную впоследствии 'ёж'. Ладья Пахома Ильича, зацепив канатом одно из готовых сооружений, тянула её в реку, делая фарватер непроходимым для тяжелогруженых судов. Якорь, сделанный из двух мешков с цементом, вперемежку с камнями надёжно опускал 'ежа' на дно мелководной реки. Глубина всего четыре метра, рыбацкая лодка пройдёт, а ладья уже нет.
Иннокентий присутствовал в шатре Ярослава, показывая на пергаментной карте Смоленского княжества место, где стоит маленькая крепость. Со слов Ермогена, в ней сидели друзья, а отнюдь не враги, как раньше думал священник. На память Иннокентий не жаловался, и слова Настоятеля запомнил хорошо.
– Единственная наша надежда, этот Алексий из Никеи. Не зря Герман прислал его сюда. – Настоятель разрешил использовать тайного 'союзника', если совсем будет плохо.
Теперь как раз и возникла необходимость, использовать последний козырь. Армия Ярослава могла осадить Смоленск, сил было достаточно, но долгую осаду, держать возможности не было.
– Мы выйдем к этой крепости и станем в трёх верстах от неё. Отсюда до Смоленска рукой подать. – Принял решение Ярослав.
– Да великий князь, здесь как раз проходит просека, ведущая к городу. – Иннокентий ногтём показал на пергаменте возможное расположение дороги.
На пятый день ускоренного марша, конница Ярослава вышла к конечной точки маршрута. Разъезд захватил дезертиров боярина Гвидона, которые поведали о бое, у стен крепости. Сомнений в лояльности гарнизона Алексия больше не было.
Эрдвил сам возглавил карательную экспедицию. Боярин Клоп, неплохо знавший местность вокруг города, указал самый оптимальный маршрут, по которому можно было выйти к мятежному Швентарагису. В том, что бывший комендант стал предателем, сомнений у князя не было. Особенно поразил его рассказ гонца, о золотой цепочке, которую, выражаясь современным языком, спустили в водопровод.
– Это ж сколько добра там лежит? – Спросил в разговоре с гонцом князь.
– Сколько там серебра, то мне не ведомо, а вот, крыша на церкви там золотая, и даже сторож у ворот в сапогах ходит. – Докладывал Живинбуд.
– При чём тут сапоги? – Удивлённо спросил князь, опустил взгляд на свою обувь и спрятал ноги обутые в коровьи карбатины под лавку. Тема сразу была закрыта.
Полторы тысячи наёмников оставались гарнизоном в Смоленске, сто пятьдесят дружинников отправлялись тремя ладьями вместе с князем, пятьсот пехотинцев шли своим ходом по обходной дороге, с ними шло пятьдесят человек кавалерии. Более глупого распыления сил придумать было невозможно. Тут главную роль играло серебро, Эрдвил надеялся, что Швентарагис образумится, и сдастся на милость князя. Тогда казну с остатками верной дружины можно безопасно вывести в Смоленск. И чем скорее это сделать, тем лучше. В городе уже свирепствовал голод, горожане просто убегали, бросая нажитое имущество. Непродуманная логистика набега давала результаты.
Руки Якова ныли от постоянной работы за вёслами. Рыбацкая лодка под командованием Живинбуда шла впереди каравана. Три большие грузовые баржи, перевозившие раньше скот, следовали в кильватере рыбака. Ими управляли наёмники балтийцы, имевшие кое-какие навыки в морском деле. Наконец-то подул долгожданный ветер, небо стало затягивать тучами, до дождика было далеко, но видимость снизилась.
– Живинбуд, ставим парус, в такую погоду нельзя полагаться на вёсла. – Предложил Яков.
Литвину до чёртиков надоело плестись по реке, тем более, что на ладьях балтийцы уже стали суетиться, пытаясь воплотить в жизнь предложение рыбака. До места масштабной катастрофы оставалось не более версты.
Савелий исполнял обязанности командира крепости, пока мы с Пахомом Ильичом ставили 'ежи'.
– Савелий, ладья со стягом, справа по реке. Идёт к нам. – Велимир наблюдал в бинокль, как ладья Ярослава приближается к крепости.
Князь Владимиро-Суздальской земли с тридцатью телохранителями изволил навестить крепость. Земля, на которой стояло фортификационное сооружение, принадлежала его ставленнику, де-юре, фактически, княжеством управлял уже сам Ярослав. Литвины просто опередили князя на две недели, скорее всего, чьё-то упущение и чей-то успех в разведке. Слишком много совпадений было со смертью старого князя Смоленска.
Князя встречали на пристани, хлеба с солью не было, Елена в окружении девочек ждала у двери в доме, держа хрустальную вазу, наполненную вином. Иннокентий по дороге рассказал Ярославу все сплетни, которые касались обитателей крепости, не упомянув только одного: – схожесть Савелия с древними князьями Смоленска. Плох тот игрок, который раскрывает все свои карты, а церковь, никогда не играла плохо.
Осушив вазу с вином, слащаво посмотрев на Елену, князь зашёл в терем. Задерживаться здесь не имело смысла, так, слегка удовлетворить любопытство. Но задержаться пришлось, выслушав план операции по поимке литвинского князя, Ярослав чуть ли не расцеловал Савелия.
– Немедленно отправляемся на поляну, хочу всё видеть сам своими глазами. – Князь встал из-за стола, сделал знак одному из своих воинов, и тот побежал на ладью.
– Великий князь, у нас всего четыре лошади, и лесом на них не пройти. Плыть до места засады на ладье нельзя, выдадим себя. – Савелий встал перед Ярославом, не давая тому выйти.
– Сотник, не много ли на себя берёшь? – Князь не терпел, когда ему перечили.
– Пару дней назад, мы уничтожили отряд литвинов, их было полторы сотни, у нас, погиб всего один. – Рязянец не любил Ярослава, он вообще не любил князей, которые не пришли на помощь его городу, когда того требовал долг Русской крови.