Смотрящий по России
Шрифт:
— Что он сказал?
— Процент растет.
— И это все? — удивленно спросил Варяг.
Макс слегка отодвинулся, давая возможность Владиславу сесть в салон, но законный не торопился. Интуиция не подвела его и в этот раз.
— Он сказал, что если ты не согласишься… они доберутся до твоей дочери.
Внешне Варяг не изменился, на лице по-прежнему застыло холодное равнодушие. Вот только глаза из темно-серых вдруг сделались почти бесцветными. Такое с законным случалось, когда его охватывал гнев. В этот раз его ярость была почти животной. У каждого, кто созерцал этот странный оптический эффект его глаз, от холодного ужаса невольно начинали бегать по спине неприятные мурашки.
Тарантул не сумел выдержать взгляда Варяга. Он отвел глаза, его взгляд неожиданно
Тарантул с минуту не решался поднять взгляд на смотрящего, а когда наконец посмотрел, то увидел, что его глаза приняли прежний цвет.
— Я больше не хочу о нем слышать. Ты меня понимаешь?
— Да. Может, привлечь Сержанта? У него есть опыт в таких делах.
— Нет, — поморщился Варяг, — пускай этим займется Получатель.
— Хорошо, — согласился Друщиц, — он не подведет.
Тарантул краем взгляда вновь зацепил золотой перстень. Вне всякого сомнения, это был какой-то особенный перстень, таких вещей на поток не делают. Чувствовалось, что для мастера золото было привычным материалом и работал он с большим вдохновением. Тарантула не покидало ощущение, что с этим перстнем связана какая-то тайна.
Варяг уверенно сел на заднее сиденье, рядом сел Макс. Негромко закрылась дверца автомобиля, и он стал выезжать со двора. Тарантул подозвал машину сопровождения. Расположившись в мягком кресле, он закрыл глаза — день был тяжелый, хотелось отдохнуть. Не время расслабляться! Отряхнувшись, Друщиц набрал несколько цифр, и, когда абонент лениво протянул «Слушаю», он коротко произнес:
— Встретимся на нашем прежнем месте, — и тут же отключил телефон.
Настоящее имя Получателя было Сосо Абашидзе. Из потомственных воров. Его криминальная карьера развивалась поначалу относительно спокойно, собственно, как и у большинства его сверстников. Сев за решетку по уважаемой статье (гоп-стоп), он четыре года был гладиатором у смотрящего зоны и прославился тем, что в драках бывал особенно жесток. Позже он вошел в ближайшее окружение пахана, был пацаном и присматривал за мужиками, когда пахан откинулся, то Сосо был оставлен на зоне за смотрящего.
Пахан он был с пониманием, мужиков, в отличие от многих смотрящих, не гнобил и другим не позволял. Разве только тех, кто не к месту показывал свой норов. Но уж если подобное случалось, то наказание было жестоким и неотвратимым, превращаясь в своеобразную акцию, в которой Сосо непременно принимал участие. Абашидзе бы отступиться, отойти в сторонку, дать проявить себя другим, ведь не воровское это дело кулаками-то размахивать. Но Сосо от провинившегося не отступался до тех самых пор, пока не сбивал в кровь кулаки. Подобные вещи блатными осуждаются, да и авторитета вору не прибавляют, скорее даже наоборот. Взирая на подобное зрелище, блатные только криво улыбались, понимая, что смотрящий вылупился из гладиаторских лат.
Таким Сосо остался и после того, как откинулся. Он не упускал возможности лично поучаствовать в молодецких потасовках. Возможно, подобное поведение стало одной из причин, почему вдруг застопорилась его уголовная карьера. Ровесники Сосо уже ходили в положенцах, а некоторые и вовсе одели «шапку», а он, как обыкновенный пехотинец, продолжал разъезжать по стрелкам да раскидывал пальцы. Если чего он и сумел добиться, так это авторитета сильного разводящего. Приятно, конечно, но все-таки, по собственному мнению, он заслуживал большего. Не выдержав, Сосо однажды высказался на одном из кругов, что его заслуги по достоинству не оценены. Ему возразили, дескать, трудно иметь дело с непредсказуемым человеком. Посоветовали быть посдержаннее и умерить темперамент, а если он проявит себя в организаторских делах и докажет братству свою полезность, то быть ему коронованным.
На воровской Олимп Сосо стремился всегда. Собственно, этому было подчинено все его существо. Даже в Раифской малолетке, не стыдясь, он не однажды говорил, что когда-нибудь наденет воровской венец. И вот сейчас, когда, казалось бы, он был совсем рядом со своей мечтой — стоит только протянуть руку и нахлобучить «корону» на макушку, — нашлись недоброжелатели, посмевшие упрекнуть его в излишней горячности. А как же может быть иначе, если попираются воровские устои! Пришлось напялить на себя личину смирения и сделать вид, что переломил о колено собственную гордыню. Покаяние нужно было для того, чтобы потом всю оставшуюся жизнь смотреть на склоненные перед тобой головы.
Только на первый взгляд кажется, что наверху нет места, но стоит только немного потолкаться, как тесные ряды избранных непременно раздвинутся. Да и наверху не так неуютно, как принято думать, — непогода всегда там, где враждуют между собой циклоны. А если место для жизни ты облюбовал выше облаков, то никакие катаклизмы тебе уже не страшны.
Уже через год Сосо «нахлобучил шапку». На сходе было решено, что он будет курировать зоны малолеток. Невольно крякнув, он был вынужден дать свое согласие. Абашидзе как-то иначе представлял перемены в своей судьбе — поближе бы к казне, войти в пристяжь к самому смотрящему. Вот где настоящий почет! А ему предлагают вытирать за кем-то сопли. И только позже он осознал, что это и было настоящее доверие. Кузница кадров должна работать бесперебойно, выбирая из аморфной массы подростков самый крепкий человеческий материал для воровского дела. Получалось, что подобное назначение сильно повышало его авторитет. Вероятно, он бы так и занимался чиграшами, если б однажды, после одного серьезного «толковища», ему не предложили стать «получателем». По-другому, человеком, который исполняет карательные функции сходняка. Одно дело, когда размахиваешь кулаками просто из молодецкой удали да для собственного удовольствия, и совсем иное, если наказание выносится сходняком, а ты всего лишь инструмент для его исполнения. Авторитет вора в этом случае только повышается, ведь доверяют щекотливое дело далеко не всякому. Иначе сказать — человеку по жизни нужно быть незапятнанным, чистым до самого дна.
Сосо почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. Подобное предложение можно было воспринимать как признание его немалых заслуг. Сосо хотел получить разъяснения именно от Ангела.
Дружески похлопав Сосо по плечу, тот широко улыбнулся, сверкнув золотыми коронками. Вдаваться в подробности он не стал, только и сказал:
— Значит, заслужил!
— И кого же я должен убрать? — тихо спросил Сосо, приняв невероятно серьезный вид.
— Саньку Шило, — сказал Ангел и, видно заметив в лице Сосо какие-то перемены, негромко поинтересовался: — Слыхал о таком?
Знать каждого вора лично было невозможно. Правда, со многими из них приходится сталкиваться в силу, так сказать, производственной необходимости. Кроме того, возникают вопросы, которые приходится решать сообща. Как и во всяком обществе, внутри воровской среды завязываются дружеские отношения, образуются союзы и коалиции, а они весьма важны при решении сложных вопросов.
Воровское сообщество, словно живой организм, постоянно испытывает потребность к обновлению. Это сложная структура. В распоряжении сходняка имеется немалая казна, за целостность которой отвечает общаковская братва во главе с казначеем. Без внутренней и внешней разведки тоже не обойтись, нужно знать, какую очередную пакость выкинет ментовка. В сферу же контрразведки входит не только выявление засланных казачков и строгое искоренение инакомыслия, но также вербовка агентов в стане противника. Благодаря разведке и деятельности контрразведки воры в законе получали оперативную информацию в самые сжатые сроки. В первую очередь это безопасность, а она всегда дорого стоит. Безопасность законные финансировали отдельной строчкой из воровского общака. Существовала еще и карательная машина, куда входили люди, вершившие приговор схода.