Смотрящий по России
Шрифт:
Азат встал.
— Какие счеты могут быть между друзьями? — дружелюбно поинтересовался он. — Сегодня ты поможешь нам, а завтра я предложу тебе свою помощь.
Беспалый тоже поднялся и пожал протянутую ему руку. Ладонь у Азата оказалась необычайно крепкой, как будто большую часть жизни он провел в тренажерном зале. Руку Беспалова словно зажали в тиски. Непросто будет вырваться из них!
Глава 2 °CМЕРТЬ ЗАКОННОГО
Тереза была артисткой Театра юного зрителя, а эти зрители, как известно, народ своеобразный. Отсюда соответствующий репертуар и роли. Большую часть жизни актерам таких театров
Тереза была как раз из таковых. Преодолев тридцатилетний рубеж, она все еще напоминала маленького нескладного пушистого зайчишку, который несказанно боится серого страшного облезлого волка. Где зайке хорошо, так это в теплой родительской норе. Даже голос у нее был боязливо-писклявым, как будто Тереза все еще находилась на сцене и продолжала играть роль.
Эти состарившиеся Мальвины весьма оригинальный тип женщин, многим мужикам они очень нравятся. Другие и вовсе теряют рассудок от их чудачеств. Гарик Лапин, или по-простому коронованный вор Лапа, был как раз из таковых. Он был без ума от Терезы и являлся самым страстным ее поклонником. Лапа обожал ее в любом образе, любил всякую сыгранную ею роль, от наивной лисички до одинокого грибочка, выросшего на большой светлой поляне. Но особенно, по мнению Лапы, Терезе удавалась роль девочки-сорванца. В общем-то, здесь она ничего не выдумывала, просто сама была таковой.
В своих кругах Гарик Лапин прослыл невероятным театралом, он не только провожал и встречал свою зазнобу, но с удовольствием посещал и другие театры. В Москве не существовало спектакля, который он не почтил бы своим присутствием. Но особенно ему нравился балет, не за музыку, разумеется, а за то, что бабы там выше головы поднимали ноги. Посмотреть было на что, тем более если сидишь в первом ряду партера. Обнажив золотые зубы, он так яростно выражал восторг во время спектакля, при каждом удачном па, что просто отбивал свои широкие ладони.
Видя такое искреннее поклонение, тесный круг театралов разомкнулся, приняв к себе в компанию законного вора. Не уступая им в красноречии, он делился впечатлениями о спектакле, приправляя свою речь сочной блатной феней. Скоро уже никого не смущали его наколки, а некоторые критики всерьез прислушивались к его высказываниям, отмечая их образность и точность.
Гарик Лапин был старинным другом Варяга, с которым когда-то сошелся в Раифской малолетке. Они никогда не теряли друг друга из вида, частенько встречались и говорили за жизнь. Гарик Лапин был один из немногих, с кем Варяг мог быть откровенным до конца. И если бы Гарика однажды не стало, то эту утрату он переживал бы очень тяжело.
У Беспалого не было возможности подобраться к Владиславу — слишком тот был далеко и чересчур хорошо охранялся, но можно было попробовать выманить его. Например, грохнуть Гарика Лапина. Трудно представить, чтобы Варяг не пришел попрощаться со своим давним корешем.
Беспалый посмотрел на часы. Без двух минут десять. В это время переулок, где находился Театр юного зрителя, был практически безлюден. Зато в театре кипела жизнь. Так было всегда — вечерние репетиции. Хотя какие могут быть репетиции у этих зайчат и лисичек?
Впрочем, от репетиций никто не уклонялся, это была неотъемлемая часть театральной жизни. Собственно, на репетициях проходит личная жизнь актеров, здесь завязываются романы, происходят сцены ревности, бурлят поистине шекспировские страсти.
К любой, даже незначительной, операции Беспалый привык готовиться очень тщательно. Неторопливыми шагами он успел обойти весь переулок, разузнал о том, где обычно паркуется машина Гарика Лапина, и теперь даже знал в лицо бабульку, у которой вор покупал цветы для своей ненаглядной.
Машину Лапа оставлял у перекрестка, под присмотром двух пацанов, — местная блатная россыпь, которая прекрасно была осведомлена о статусе владельца автомобиля. После чего, выкурив сигарету, Лапа неторопливой походкой шествовал к театральному подъезду. Чаще всего он дожидался возлюбленную у входа, но, когда не хватало терпения, шел в театр, отодвигая могучим плечиком смущенного вахтера.
Режиссер, признавая в Гарике Лапине сильную личность, улыбаясь, отпускал Терезу даже с генеральной репетиции, и вор, взяв зазнобу за локоток, немедленно уводил ее за кулисы. Легкий флирт начинался уже в служебных помещениях театра — коронованный беззастенчиво хватал свою зазнобу за сдобные места, не замечая ее неодобрения. Каждый, кто наблюдал подобную сцену, осознавал — это любовь! Некоторое время в тихой борьбе они двигались по коридорам, тискаясь, будто подростки, но, когда выбирались на улицу, мгновенно обретали солидность и шли благоразумно, держась за руку.
Артистка словно продолжала играть роль бельчонка и заискивающе заглядывала в лицо вора. Беспалый знал, что они неторопливо дойдут до машины, а потом, покровительственно поблагодарив пацанов, юркнут в салон. Причем законный проявит свои джентльменские качества, распахнув перед дамой дверь.
Беспалый был готов, час Лапы пробил.
Негромко хлопнула дверь ТЮЗа. Пропустив вперед Терезу, из подъезда вышел Гарик. Он что-то энергично рассказывал своей спутнице, и они, не замечая редких прохожих, весело смеялись.
Прямо на тротуаре, свернувшись калачиком, лежал бомж, в его правой руке была зажата бутылка с недопитым пивом. В темноте его можно было бы принять за мешок с мусором, некстати выброшенный на тротуар, если бы он вдруг изредка не шевелился. Сейчас, пьяно тряхнув головой, он принял сидячее положение. Старый, косматый, он казался городским духом, словно бы витающим над асфальтом. Таких людей следовало обходить со всей осторожностью, чтобы не подцепить от них какую-нибудь гадость. А бомж, судя по всему, испытывал неимоверную тягу к общению. Заметив шедшую по тротуару парочку, он поднялся, доброжелательно улыбнулся и, не позабыв подхватить с тротуара бутылку с остатками пива, направился им навстречу. Бродяга даже слегка раскинул руки, как бы выражая свои самые добрые намерения. Но, видно догадавшись, что эти его намерения могут быть неправильно восприняты, что-то пробормотал самым доброжелательным тоном и энергично закивал Гарику, как старому знакомому.
Следовало бы разминуться с бродягой, но с одной стороны мешал киоск, а с другой — угол здания. Бродяга приближался, бормоча что-то несвязное. Он явно был не в себе и как-то отвратительно скалился. Гарик остановился, не бежать же от этого урода!
— Пошел отсюда! — предостерегающе произнес Лапа. — Пока я тебе остаток мозгов не вышиб.
— Ну почему вы все такие злые? — обиженно протянул старик. Вблизи было заметно, что бомж уже очень стар. — Я к вам со всей душой, а вы мне… Э-эх! — безнадежно махнул он рукой. — Думал, родную душу встретил, хоть переговорить смогу…