Смутные времена. Книга 6
Шрифт:
Выжившие экипажи суетились у сгоревших на шоссе машин и тягачи пытались вытащить из этой груды наименее пострадавшую технику. К полуночи немцы угомонились, отступив, и в районе бывшего Колоцкого монастыря наступила относительная тишина. С позиций русских доносилась возня, там продолжали строить и укреплять оборону, а на шоссе затаились разведгруппы, получившие задачу под прикрытием темноты, уничтожить проклятый танк-огнемет вместе с экипажем.
– Если удастся взять в плен танкиста из экипажа, то все будете представлены к Немецкому Серебряному Кресту,– пообещал Остендорф.– Тому, кто лично повяжет танкиста Золотой Крест и премию в сто тысяч марок. Рейхсмарок,– уточнил гауптштурмфюрер.– Это просил вам передать Папа,– диверсанты переглянулись и каждый из них невольно подумал о том, что сто тысяч марок, конечно, сумма изрядная, но что с ней делать в этих проклятых Богом местах.
– Отпуск в Германию – месячный Папа тоже обещает отличившимся,– дополнил список бонусный Остендорф, будто прочитал мысли подчиненных, и парни невольно заулыбались, заблестев в темноте зубными оскалами.
Немецкий крест, введенный нацистами и презрительно называемый в Вермахте "Яичница Гитлера" за свои несуразные размеры, пользовался в Ваффен СС, заслуженным почетом и о нем мечтал каждый. Больше, чем о привычном Железном. Стимулированные самым наилучшим образом разведвзвода, под прикрытием темноты, начали просачиваться через загроможденное горелой техникой шоссе и обходить монастырские постройки с обеих сторон. Один из взводов, перемахнул через полуразобранный забор из кирпича и растекся по подворью монастырскому, чутко прислушиваясь к окнам и дверям, мимо которых крался. Но подворье было пусто, и никто не выскакивал на них с топорами и вилами, не говоря уж о чем-то огнестрельном. Где-то на ветхой крыше хлопала кровля, колеблемая порывами ветра, а из-под заколоченных крест накрест дверей в русский храм, выскочила одичавшая кошка, метнулась под ноги, шарфюреру Штейнеру Фрицу и зашипев, шмыгнула обратно в пролом.
– Дерьмо,– прошептал, чуть не открывший стрельбу шарфюрер и командир взвода – оберштурмфюрер Фогт Фриц, зашипел на него разъяренным котом.
– Заткнись, Фриц. Ветер от нас,– взвод, сноровисто перебегая от строения к строению, достиг восточной ограды и затаился прислушиваясь и принюхиваясь. Не видно было ни зги. Небо опять затянуло и мерзкий русский дождь начал поливать лежащих диверсантов-разведчиков, не спеша и от всей души. За оградой просматривалось здание, у которого по предварительным данным должен был дислоцироваться секретный русский танк, но сейчас его видно не было. Оберштурмфюрер ткнул в плечо шарфюрера тезку и тот понимая его без слов, перемахнул со своим отделением через забор, растворившись в темноте. Вернулось отделение через две минуты и доложило, что танк стоит с той стороны у обочины шоссе и движения рядом с ним не обнаружено.
– Спят иваны. Нажрались тушенки и дрыхнут. Даже часового не поставили. Что будем делать, оберштурмфюрер?– шарфюрер доложил все это свистящим шепотом и в ожидании приказа, затаил дыхание.
– Гранаты его не берут. Фриц, возьми саперов и суньте под него парочку противотанковых мин. Глушанем иванов, сами вылезут и лапы поднимут. Остальным сосредоточиться вон у того домика,– оберштурмфюрер ткнул пальцем в сторону часовни.– И ждать. Как только рванет, все к танку. Пока нас другие не опередили. Кресты, парни, на дороге не валяются. Вперед!– шарфюрер, с двумя саперами, уполз к русскому танку, а остальной взвод выдвинулся на указанный ему рубеж и замер под дождевыми струями, которые усилились, будто там на небе, кто-то отвернул вентиль на кране до упора. Хлестало так, что камуфлированные куртки промокли моментально насквозь и разведчики едва сдерживались от зубовного стука. Саперы появились, разматывая провода, и залегли рядом с оберштурмфюрером.
– Огонь!– скомандовал тот и два взрыва громыхнули в ночи под днищем русского танка.– Вперед!– рявкнул в полный голос Фогт и взвод кинулся с автоматами наперевес к танку. Его темный силуэт вырос перед взводом, и эсэсовцы растерянно остановились, ожидая дальнейших команд.
– Осмотреть!– скомандовал Фогт и взвод обступив танк, начал его практически ощупывать, так как включать электрические фонари никто не осмелился без команды. Осмотр машины на ощупь показал, что танк пробоин в днище не имеет. Воронки две свежие и вонючие имели место быть, но броня повреждена не была. Похоже, что русский танк не брали не только противотанковые немецкие гранаты, но и противотанковые немецкие мины.
– Может они там контуженные сидят, оберштурмфюрер?– высказал предположение шарфюрер-тезка.
– Проверьте люки,– распорядился Фогт и разведчики полезли на броню.
– Все заперто, оберштурмфюрер,– доложил шарфюрер, первым добравшийся до верхнего люка.– Что делать?
– Постучи и попроси пустить погреться,– зло пошутил в ответ оберштурмфюрер, но шарфюрер не отличался чувством юмора и тут же грохнул автоматом по люку.
– Эй, Иван, открывай. Пусти в гости!– крикнул он дисциплинированно.
Люк мгновенно откинулся и шарфюрер, получив удар в лоб, выпал из реальности.
– Битте зеер,– донеслось до ушей всех остальных, и тушка темная шарфюрера исчезла внутри танка. Люк тут же захлопнулся с треском и оберштурмфюрер не успел никак отреагировать на происшедшее. Только что на его глазах, противник захватил одного из его людей, причем по его же просьбе и что теперь делать в этой идиотской ситуации Фогт не знал.
– Дерьмо,– выругался он в сердцах и врезал металлическим прикладом автомата в броню.– Эй, Иван, выходи!!!– крикнул он и забарабанил часто и непрерывно. Стук этот, очевидно, "иванам" не понравился, так как они в ответ завели двигатель и развернувшись вокруг своей оси несколько раз, вынудили разведвзвод отскочить от него. Затем раздался голос на немецком.
– Считаю до пяти, оберштурмфюрер. Не успеете сбежать, зажарю. Раз, два…– начал отсчет голос и когда произнес,– Пять, кто не спрятался – я не виноват,– взвод диверсантов уже добегал до храма Успения.
Очнувшийся, тем временем, шарфюрер в салоне танка, испуганно пялился на двух русских танкистов в шлемофонах.
Русские выглядели вполне обыкновенными людьми и один из них помоложе, подмигнул ему:
– Здравствуй, Фриц,– поприветствовал он его.– Чай, кофе?– Фриц завертел головой и удивился, что руки у него свободны и на шее по-прежнему на ремне болтается М-40-к. Рожок, правда, русские отстегнули. Не было и "динсдольха" в ножнах.
– Кофе, пожалуйста, господин русский,– неожиданно для себя попросил Фриц и получил в руки горячую кружку.
– Пей, разведка. Служба у тебя собачья. Грейся, нам не жалко,– посочувствовал Фрицу русский, и Штейнер отхлебнул глоток. Кофе, к его удивлению, оказался самый что ни на есть настоящий, от него пахло именно кофе, а не химией с куриным пометом пополам и шарфюрер, невольно расплылся в улыбке. То, что он в плену уже не удручало его простую душу бюргера. Когда Фриц уходил в армию, то его отец, воевавший в Первую мировую и побывавший, как он говорил, у дьявола в заднице, советовал ему, делясь собственным опытом:
– Сынок,– старый, битый жизнью Ганс Штейнер, потрепал сына по щеке.– Сынок, если не приведи Бог, случится война с русскими, сразу сдавайся в плен. Они к пленным относятся лучше, чем друг к другу. Не подставляй лоб под пули. Ты у нас один сын. Помни об этом,– тогда Фриц не придал значения словам отца, отнеся их на счет старческого маразма, но сейчас они ему вспомнились и он спросил:
– Меня расстреляют?
– Размечтался,– ответил русский.– Кофе попьешь, и вали к своим. Нам с тобой возиться некогда.