Сначала я убью свой страх
Шрифт:
– Евгений Петрович, – охранник побоялся заходить в кабинет к боссу и говорил через приоткрытую дверь, – вам звонят от Бурого. Соединить?
– Давай. – В отличие от своих, такие, как Бурый и другие «новые русские», не имели его прямого телефона, а звонили в приемную.
– Геня! Бурого замочили! – В трубке послышался истерический голос, в котором Армавирский не сразу признал Али, правую, силовую руку Бурого. – Прямо в подъезде!
– Когда это случилось?
– Да только что! Кто это может быть?
– Кроме Темного, некому. Думай сам.
Армавирский нарочно подтолкнул к этой мысли Али, которого так прозвали из-за азиатской
– Али, мы с Бурым договорились помогать друг другу. Теперь ты старший, и ты знаешь, что можешь на меня положиться.
– Сукой буду, Геня! Ты настоящий кореш!
В убийстве Бурого ясно просматривалась логика общей стратегии его невидимого противника, желавшего продемонстрировать силу и внести смятение в ряды союзников Армавирского. Бурый был представителем умеренных, окультурившихся авторитетов, которые начали понимать, что беспредел только вредит нормальной работе. Многие так думали, но Бурый – первый, кто открыто поддержал Армавирского в поисках мирных решений спорных вопросов. Теперь промолчавшие могли откачнуться, и вопрос о цивилизации городских бизнес-джунглей пришлось бы отложить на неопределенный срок.
Торопливый стук в дверь заставил Армавирского отвлечься от своих раздумий.
– Что там еще?
– Евгений Петрович! Докладывают наблюдатели с моста – ОМОН через пять минут будет здесь!
– Хорошо. Уберите всех из холла и ресторана. Да двери откройте пошире, а то побьют стекла, вставляй потом. Всю охрану со стоянки и с наружного контура заведите внутрь, лучше в казино. Туда они не дойдут. Иди!
«Все логично, все последовательно. Видна школа старой доброй Конторы. Только мы существовали и до Конторы. Еще потягаемся».
За ужимками и прыжками ОМОНа Армавирский наблюдал по монитору из своего офиса. «Группа поддержки», которую он вызвал вчера, прибыла рано утром спецрейсом и была готова дать эксклюзивный концерт для дорогих гостей. Визит ОМОНа его не пугал, больше беспокоило то, что они, по обыкновению, что-нибудь поломают, нанесут травмы персоналу или охране. Во-первых, некого было наказывать, некому отомстить – урагану ведь не предъявишь материальный ущерб, а эти люди в черных масках были лишь стихийным бедствием, бездушным оружием в руках тех, до кого Генины руки пока дотянуться не могли. Во-вторых, он должен был признать, что когда отбирал этот клуб за долги, то рассматривал его лишь как еще одну дойную корову в стойле. Но за прошедший год как-то прирос душой к «ПосейДону» и последние полгода сделал его своей постоянной резиденцией. Такая сентиментальность была непростительна, и он признавал за собой подобные грешки, списывая их на веяния времени.
С автоматами наперевес бойцы выпрыгивали из автобуса и рассыпались по автостоянке. Перебегая группами от одной машины к другой, они совершенно беспрепятственно достигли крыльца, но и здесь двойные двери были настежь открыты и никого, чтобы сбить с ног, грохнуть лицом об пол, заломить руки. Увидев, что холл тоже подозрительно пуст, преисполненные рвения черные фигуры ввалились в ресторан, грохоча тяжелыми ботинками по каменному полу. В зале тоже никого не было – ни охраны, ни официантов, ни посетителей, за исключением четверых человек, спокойно пивших кофе за одним из столиков. Офицер, отличавшийся от остальных бойцов только отсутствием автомата, поднял руку, и все, как один, замерли. Разумеется, если офицер не читал газет и не смотрел телевизор, то он мог не признать троих из сидящих – думского депутата Савельева, известную журналистку, специализирующуюся на громких делах о коррупции в государственных структурах, и крупного бизнесмена, формального владельца этого клуба. Но четвертого даже не нужно было узнавать, так как на его милицейском мундире отливали золотом генеральские погоны.
Офицер вытянулся в струнку, сунул пистолет в кобуру и, чеканя шаг, подошел к столику.
– Товарищ генерал! Разрешите обратиться!
– Эк ты меня быстро разжаловал! – усмехнулся генерал. – Ты что же, сынок, так и будешь в этом балахоне? Чистый ку-клукс-клан!
– Виноват, товарищ генерал-лейтенант! – Офицер скатал маску, так что получилась шапочка, и снова вытянулся по стойке «смирно». – Разрешите доложить! Капитан Аксенов…
– Ладно, Аксенов. Можешь не докладывать. Вижу, что ерундой всякой занимаешься. Хорошо, хоть посетителей нет, а то бы напугал до смерти. Что тебе приказали здесь искать?
– Оружие, наркотики…
– Какой идиот стал бы хранить в элитном загородном клубе оружие и наркотики? Начальник отряда по-прежнему Гречук?
– Так точно!
– Сейчас я ему позвоню, а ты, Аксенов, рассади пока бойцов. Небось, не обедали?
– Никак нет!
– Вот сейчас и пообедаете. Ожидается работа на весь день. Рассаживай бойцов! Это приказ. – Генерал достал мобильный телефон и набрал номер. – Ну здравствуй, Митя! Узнал? Молодец! Начальство нужно узнавать даже по старческому кряхтению. Нет, я, конечно, не старый еще, да и на пенсию пока не собираюсь, так что услышишь еще кряхтение! Где я? Догадайся! Меня только что твой капитан Аксенов чуть не взял в плен! С каких пор твои ребята занимаются всякой чепухой, в то время как в городе назревает криминальный взрыв? Какой, какой! У вас только сегодня убили трех авторитетов. А третьего дня еще одного. Короче! Помнишь, что твой отряд подчиняется Москве? Вот и славно! Получай вводную. В управление я не поеду, у вас там все прогнило. А дел для твоих орлов полно. Так что дуй ко мне в «ПосейДон»! Нужно вырываться из-под влияния регионалов.
Армавирский отошел от монитора – спектакль закончился так, как он его и задумывал. Дальше будет силовой захват банков, а там придет время разобраться с Колей Темным и с другими, кто пытался играть с ним на одну лапу. Только как быть с залетным казачком? Вдруг он успел расшифровать счета Гогена? Тогда конец всему. «Смотрящему» такие проколы не простят. Звонка по своему личному номеру он не ждал, только что отзвонились все, кто мог сказать что-то интересное, поэтому удивился и осторожно произнес:
– Слушаю.
– Это Денис. Есть новости.
– Говори.
– Я его нашел. Сейчас он под наблюдением. Что ты намерен делать?
– Брать его, и немедленно!
– В настоящий момент это проблематично. Он на фабрике. Там охрана и все его волки. Думаю, большая война тебе ни к чему.
– Верно. Что ты предлагаешь?
– Пока он под колпаком. Как только высунет нос наружу, я его возьму. Возможно, его удалось бы выкурить, если отключить все телефоны швейной фабрики, но у меня таких рычагов нет.