Снадобье для вдовы
Шрифт:
— Подшучивать?
— Счастливо, приятель. Мы еще увидимся.
Небо было затянуто облаками, а потому с утра дул прохладный ветерок. В большинстве деревушек, стоявших вдоль дороги, потихоньку теплилась жизнь. Где-то высоко на холмах звонили первые колокола.
— Мы выехали в подходящее время, — улыбнулся сержант Улибе, дожидаясь, пока мулы выберутся мимо них на дорогу. — Будь на то Господня воля, мы будем в городе еще до полудня. Теперь я уже почти поверил, что мы все
— С какой стати, сержант? — удивился Улибе.
Ответа он, впрочем, так и не услышал, ибо их разговор был внезапно прерван писклявым криком с холма, на котором стоял дома Мундины. А к ее двери метнулся маленький босоногий мальчуган.
— Корабли! — кричал он. — Корабли! Скажите тетушке поскорее, что там корабли, и они высаживают шлюпки.
Улибе натянул поводья.
— Я должен остаться.
— Давайте-ка поначалу на них глянем, — предложил сержант. — Не забывайте, мальчишка порой и ошибается.
Нарсис, уже спешившись, карабкался на холм, указанный ему мальчишкой.
— Я вижу их уже отсюда, — спокойным голосом сказал он. — Две галеры стоят вдоль берега. К берегу идут две шлюпки. Нет, вон спустили еще одну. Короче, три…
— Сколько людей?
— Точно не могу сказать, сержант, но по шесть-восемь в каждой.
Поднявшись на холм, Габриэль обернулся:
— Я бы сказал, сержант, четыре шлюпки: по восемь человек в каждой и командир.
— У него хорошее зрение? — спросил Улибе.
— Отличное, как у ястреба. Жаль, что он не умеет стрелять так же метко, как Нарсис. Тогда бы мы смогли уложить двоих сразу.
Мундина выскочила из дома, толкая перед собой Жиля: оба были обвешаны каким-то узелками.
— Мы должны бежать! — крикнула она.
— Время еще есть, — остановил ее Улибе. — Вы оба можете сесть на Нету. Ну что, сержант, останемся и примем бой?
— Пятеро воинов — прошу прощения, Юсуф — шестеро — против тридцати с лишним? Да и вообще мне было велено доставить груз в Барселону, а не умирать геройской смертью в волнах прибоя. Я считаю, что нам следует отсюда сматываться, да поскорее.
— А как же дома? — воскликнул Улибе.
— Мы же не сможем все их поджечь! — вздохнул сержант. — Посмотрим правде в глаза, господин Климен! Мы рискуем грузом, нашими жизнями, да еще вдобавок теряем дома и людей.
— За наше имущество не волнуйся, — предупредила Улибе Мундина.
— Они ничего не найдут. Все, что у нас есть ценного, останется здесь, когда мы вернемся.
— А если они сожгут дом?
— Самые ценные вещи все равно в тайниках.
— Хватит стоять и без толку препираться, — перебил их сержант. — Посадите сеньору и мальчика на вашего мула и позвольте нам откланяться.
— А как же другие? —
— У всех наших свои норы и тайники, — сказала Мундина. — У меня — тоже.
Глава 6
К тому времени, когда лодки достигли берега, группа Улибе была уже на холме, и происходившие на берегу события были вне пределов слышимости.
— Я очень беспокоюсь о твоих односельчанах, — сказал он Мундине. — Мы ведь, по сути, бросили их, а многих из них я знаю с раннего детства.
— Когда рейдеры доберутся до деревни, там не останется ни души, — успокоила его Мундина. — Им придется бродить несколько часов, прежде чем они случайно наткнутся хоть на одного человека или что-то ценное. На чужом опыте мы научились, что, для того чтобы выгнать людей наружу, они поджигают дома. И решили в случае их прихода бежать, оставив все двери нараспашку.
— И ты относишься к этому так спокойно… — поразился Улибе.
— Разве у нас есть выбор? — пожала Мундина плечами. — Но теперь ты мне скажи кое-что. Как ты обращаешься с этим бедным созданием?
— С Жилем? — вскинул брови Улибе. — Он наткнулся на нас на обочине дороги, в двух или трех часах от Жироны. Мы поймали его, когда этот бедняжка пытался украсть у нас кусок хлеба. Так ведь, приятель?
Бормотание под балахоном, по-видимому, должно было означать ответ утвердительный.
— И в обмен на кусок хлеба и великолепного холодного цыпленка он выдает нам историю — я бы сказал, довольно причудливую, — усмехнулся Улибе. — В зависимости от того, правда это или нет.
— Это была правда, сеньор, — послышался голос из-под балахона. — Я никогда не лгу.
— Ничего себе! — мотнула головой Мундина. — Уж один-то разок был, да еще какой!
— Сеньора, вы обещали меня не выдавать.
— Нет. Я обещала тебе помочь, но не могу сделать этого, пока Улибе не знает всей правды, — буркнула Мундина. — Тебе по-прежнему угрожает опасность, даже от братьев-наставников. Скажи Улибе, сколько тебе лет?
— Пятнадцать, — пробормотал Жиль.
— Пятнадцать? — переспросила Мундина.
— Скоро будет шестнадцать.
— Не верю! — рассмеялся Улибе. — С виду ему не дашь больше одиннадцати!
— И как тебя зовут? Говори же! — настойчиво вцепилась в ребенка старуха.
— Клара, — послышался тихий голос из-под балахона.
— Громче.
— Клара! — чуть громче повторил сердитый девичий голосок.
— Стало быть, один раз уже был, — подытожила Мундина. — Мне хватило раз взглянуть на нее, чтобы понять, что она девчонка. И при том еще и красивая. Она подстриглась ножницами своей хозяйки, стащила где-то тунику и объявила себя мальчиком, хотя при этом смахивает на мальчишку не больше меня. Улибе, ты теряешь наблюдательность.