Снадобье для вдовы
Шрифт:
— Бернат удивительно осторожен, — сказал епископ. — Я частенько подозреваю, что в молодости он совершил некий грех, подтолкнувший его к тому, чтобы предотвратить своих подельщиков от повторения чего-либо подобного.
— Это мой долг, Ваше преосвященство, — повторил тот, не обращая внимания на «лекцию по воспитанию». У епископа был целый арсенал «колючих игрушек», имевших обыкновение проявляться во всей красе, когда у него портилось настроение или начинало беспокоить больное колено. Бернат открыл мешок. Что-то бормоча себе под нос, он под бдительным взором капитана перетряхнул каждый предмет одежды и аккуратно сложил их в кучку. Когда появилась сумочка, капитан положил ее на стол епископа, за ней последовал
— Что ж, давайте открывать, — предложил Беренгер. — Насчет пересчета денег можно будет побеспокоиться в последнюю очередь.
— Ваше преосвященство, — пробормотал секретарь, протягивая епископу конверт.
Как и говорила Юдифь, там оказалось три листка бумаги с какими-то записями.
— Не желаете, чтобы я вам их прочитал, Ваше преосвященство?
— Да, Бернат, — судя по всему, корчась от боли, простонал Беренгер. — Затем я тебя сюда и позвал.
— Ваше преосвященство, вы желали бы, чтобы я остался? — спросил капитан.
— Разумеется, — кивнул Беренгер. — Полагаю, нам все равно понадобятся свидетели.
Бернат развернул верхний листок и, быстро глянув на него, свернул вновь.
— Полагаю, Ваше преосвященство, он не предназначен для наших глаз. Это серия слов, не имеющая смысла.
— Секретный код. Положите его на самый верх, Бернат. Мы запечатаем его и отправим надлежащему специалисту. Продолжайте.
— Следующее — это письмо, адресованное просто некой: «Моей дражайшей». Бернат торопливо пробежал его глазами, хмурясь над отдельными фразами, и поднял голову. — Это что-то вроде семейной переписки, Ваше преосвященство. Будь у господина Паскуаля супруга, я бы подумал, что это послание от нее.
— Тогда прочтите его, — попросил епископ. — Оно может что-нибудь нам дать.
— Коли таково будет желание Вашего Преосвященства. Итак: «Мы чувствуем себя хорошо и скучаем по тебе. Здесь так хорошо и мирно. Как мне жаль, что я не знаю, когда ты должен вернуться. Старый Ф., владеющий землей у подножья холма, совсем сдал и теперь хочет продать свои виноградники. У него родится хорошее вино и с каждым годом становится все лучше. Если бы оба участка принадлежали нам, у нас появилась бы отличная возможность обзавестись хорошим, плодородным виноградником. Ф. отказывается ждать, так что я приняла решение купить его. Уверяю тебя, что сейчас мы с легкостью сможем себе это позволить. Надеюсь, ты согласен с тем, что это правильное решение. Нотариус считает, что так и следует поступить, чтобы впоследствии оградиться от многих неприятностей в будущем. Жаль, что мы не можем обсудить это решение вместе, но раз тебя нет, я изо всех сил постараюсь не ударить лицом в грязь. Нотариус также предлагает вложить часть денег в торговое судно, но я предпочла купить луг по другую сторону дороги. Думаю, рано или поздно на него найдется хороший покупатель, если я предложу подходящую цену. С каждым днем наш сын растет быстрее отца за исключением того, что за последние несколько недель он вырос так, что я глазам своим не поверила. Когда я смотрю на него сейчас и вижу в его глазах тебя, меня мучают печаль и тоска по тебе. «Порой он улыбается совсем как его сестра, и каждый раз я чувствую бесконечный стыд за нашу дочь. То, что мы были разлучены в то ужасное время, и без того было достаточно жестоко, но то, что она должна была умереть — это куда хуже, чем просто жестокость. Когда тебя здесь нет, чтобы поддержать меня, я мысленно представляю, как бы я могла ее спасти. Я знаю, что ты скажешь со всепрощающей улыбкой, что сейчас уже нет смысла изводить себя подобными мучениями. И что я не должна добавлять мои прежние печали к твоим страданиям, ничуть не менее жестоким. Большую часть времени я счастлива, много работаю,
— Да, это, конечно, от его жены, — кивнул епископ. — Точнее, от его вдовы. Я даже не знал, что он был женат.
— Она будет очень страдать, когда узнает о его смерти, — вздохнул Бернат. — По-моему, они были сильно привязаны друг к другу.
— Действительно, — сказал Исаак. — Это письмо от по-настоящему любящей жены.
— И написано очень умно, скрытно, — добавил Беренгер, — но уж слишком хорошо все замаскировано. Кто она? Кто сообщит ей о смерти мужа, если мы даже не знаем, кто она и где ее искать? Вы обратили внимание, что в письме не упомянуто ни одного имени? Ни детей, ни соседа, ни нотариуса… никто не назван напрямую.
— Очень осторожная женщина, — одобрительно кивнул Бернат.
— Но разве не вы доставляли эти письма до дома Паскуаля? — удивился Исаак.
— У того дома нет официальной хозяйки, — сказал капитан. — За ним присматривает бейлиф, а хозяин, насколько мне известно, живет в Россильоне.
— И письма приходят в Барселону, — деловито добавил Беренгер. — Он открыл кожаный мешочек, и ему на ладонь выпал легкий деревянный овал. — Это что, портрет? — Он повернул его. — Да, жена Паскуаля — настоявшая красавица. Где бы она ни жила, про нее бы все знали. Но мне она неизвестна.
Глава 7
Юсуф, сержант и Мигель ехали во главе процессии, тихонько переговариваясь, когда сержант вдруг предупреждающе вскинул руку. Откуда-то спереди послышался топот множество лошадиных копыт.
— Приготовиться! — приказал он, и Нарсис с Габриэлем тут же вставили стрелы в луки. Улибе загнал свою Нету в середину стайки мулов, и группа тихо двинулась вперед. На вершине следующего подъема Доминго сделал знак остановиться и оглянулся.
— Габриэль? Что тебе оттуда видно?
— Пыль, и пара лошадей, — ответил тот и, подумав, добавил: — И маленький отряд быстро марширующих пехотинцев, попарно… Восемь или десять, самое большее — дюжина. На них чьи-то цвета, сержант.
— Это уже слегка успокаивает, — пробурчал тот. — Разве что теперь разбойники с большой дороги не обзавелись собственной формой.
— Нам продолжать движение, сержант? — спросил Мигель.
— Нет, пожалуй, не стоит, — покачал головой тот. — Если они вооружены, да еще в какой-то форме, мы можем путешествовать вместе. Если у нас у всех возникнут какие-либо трудности, то, возможно, они даже смогут нам помочь.
— Но, сержант, — возразил Мигель, — их больше.
— Если нам не понравится, как они выглядят, мы распрощаемся и уедем. В любом случае мы можем двигаться быстрее их. Видишь ручей вдоль дороги?
— Да, сеньор.
— Мы остановимся там якобы напоить животных и посмотрим, что это за люди.
— Сержант, что-нибудь не в порядке? — спросил Улибе, когда процессия остановилась.
— Полагаю, мы дадим этим людям возможность нас догнать. Когда они поднимутся на холм, Мигель, — сверкнул глазами сержант, — сделай вид, что чистишь мулов и осматриваешь подковы.
— Слушаюсь, сеньор, — кивнул Мигель и, больше не имея иных занятий, начал проверять мулов.
— Сержант, — сказал Улибе, свешиваясь с седла, — с тех пор как мы выехали из Жироны, у нас возникла кое-какая проблема, которой я хотел бы с вами поделиться. Не исключено, что это может оказаться важным.
— Мастер Улибе, мне очень не нравятся разговоры, которые заводят откуда-то издалека, — пожал плечами тот. — Просто поделитесь со мной плохими новостями.