Снайпер Маша
Шрифт:
Пока Таня набрасывала портрет подруги, то ли из суеверия, что сглазят, то ли потому что работа не закончена и нет смысла ее оценивать, она никому не разрешала заглядывать через плечо из обычного любопытства. Многие даже профессиональные художники, чтобы не отпугнуть вдохновение и музу, стараются создавать произведения в тиши, без посторонних глаз.
– А теперь смотрите, что получилось, – сняла запрет Таня, закончив рисовать. Естественно, первой работу оценила Маша, радостно воскликнув:
– Ой, это я!
Ей очень понравился рисунок. А еще Танин стих на обороте как
В эмоциональном благодарственном порыве Маша чмокнула подругу в щечку. Она сегодня же отправит рисунок вместе с письмом маме.
– Танюша, нарисуй и меня! – посыпались заказы от девушек. Некоторые даже про деньги заговорили, но Барамзина «коммерцию» сразу пресекла:
– Вот за деньги точно никого рисовать не буду.
Она готова была бесплатно удовлетворить просьбы, но где взять время? И все же выход нашелся.
– Девчонки, у кого в ближайшее время день рождения? С меня в качестве подарка рисунок.
Эта идея всем понравилась, особенно временно исполняющей обязанности командира взвода Инне Мокрецовой, у которой как раз через неделю были именины.
Вскоре Мария получила очередное письмо от мамы. Начала читать, и потемнело в глазах от первых слов: «Доченька, пришло известие о без вести пропавшем отце. Горе-то какое…»
Всей семьей Ивушкины проводили своего кормильца на фронт осенью 1941-го. Только несколько писем и было от него. И вот – пропал без вести. А что это значит? Если погиб, то так бы и сообщили. Может, в плен попал к немцам, или в окружении сражается, или раненый где-то в госпитале находится? Смириться со смертью родного человека до последней секунды не дает надежда, вера в лучший исход.
Маша весь вечер и полночи проплакала, уткнувшись в самодельную подушку – набитую сеном наволочку. Мокрецова с Барамзиной пытались ее успокоить, были рядом, да и другие девчонки подходили, обнимали за плечи, сочувствовали ее горю. Лишь за пару часов до рассвета, совсем обессилев от слез и нервного перенапряжения, она смежила веки и тут же погрузилась в тяжелый сон. И приснился Маше отец, живой, еще совсем молодой, вместо лошадки на своих широких плечах катающий ее, маленькую принцессу.
– Рота, подъем! – звонкий голос дежурной прервал благостное видение, молниеносно вернув к суровой действительности.
Ивушкина отчетливо запомнила, что в тот день она явственно ощутила незнакомое ранее чувство ненависти к врагу и острое желание поскорее попасть на фронт, чтобы отомстить за смерть отца.
Крепс учил крепко
Среди преподавателей школы выделялся майор Николай Григорьевич Крепс. Ему было под пятьдесят, хотя выглядел он несколько моложе своих паспортных лет. Лично знал легендарного начдива Чапаева, который для него, участника гражданской войны, был не только народным героем, но и кумиром. Николай Григорьевич любил произносить знаменитую фразу Василия Ивановича: «Я ведь академиев не проходил». Майора Крепса учила жизнь и война: сначала Гражданская, потом Великая Отечественная. Если бы не ранение,
Прежде, чем произвести первый выстрел боевым патроном, им, как первоклашкам в школе, пришлось освоить букварь – изучить принцип действия стрелкового оружия, устройство снайперской винтовки, прицела, научиться на глаз и с помощью оптики определять расстояние до цели, скорость ее движения, вносить поправки на боковой и встречный ветер. Также упорно тренировали зрение, развивали наблюдательность, учились плавно нажимать на спусковой крючок.
Николай Григорьевич превосходно знал и любил стрелковое дело.
– Как вы думаете, сколько деталей в этой винтовке? – держась правой рукой за деревянное ложе, как бы между делом спросил Крепс.
Названные ими с потолка цифры, конечно, оказались далеки от правильного ответа.
– Сто сорок семь, – удивил Крепс. – И сейчас я их вам покажу и расскажу, как они по отдельности и вместе работают. Замечу, что детище конструктора Токарева намного сложнее винтовки Мосина, оно создано для интеллектуалов, коими вы, безусловно, являетесь.
После теоретического цикла занятий дело дошло до практической разборки снайперки СВТ-40, которую преподаватель называл еще Светой. Это поначалу удивляло девчонок, но потом они поняли, что уважительно говорить о боевом оружии как о живом существе может лишь человек, по-настоящему в него влюбленный.
Маша Ивушкина второпях не заметила, как, пытаясь вставить затвор, чуть содрала кожу на большом пальце.
– Ничего, до свадьбы заживет, – подбодрил ее шутливой поговоркой Крепс.
– Что-то не получается, товарищ майор, – выкинула белый флаг Таня Барамзина.
– И у меня тоже, – тихо призналась москвичка Маша Козлова.
«Света», до этого покорно позволявшая мужским рукам делать с ней что угодно, уже так легко не поддавалась девушкам, из-за чего те начинали нервничать. Пришлось, что называется, повозиться, чтобы с помощью преподавателя разобрать винтовку на основные запасные части.
– Ничего, девчушки-солдатушки, – тепло, по-отечески назвав курсанток, успокоил Крепс. – Пройдет время, и вы всему научитесь.
После нескольких теоретических занятий с нетерпением ждали первых самостоятельных стрельб на полигоне. Ивушкиной, да и всем девушкам хотелось проверить меткость глаз на огневом рубеже.
И вот такой день настал. Напомнив о строгом соблюдении мер безопасности, майор Крепс уточнил порядок выполнения учебного упражнения. О кульминационном же моменте – прицеливании – так сказал:
– То, что вы навели перекрестие оптики на мишень, еще не значит, что вы в нее попадете. Потому что на пулю действуют притяжение Земли и даже высота над уровнем моря, а также ветер, влажность, температура воздуха и другие погодные факторы, которые снайпер обязан учитывать.
Мастер-класс от Крепса впечатлил. Провел он его на легком кураже, играючи, но без какого-либо хвастовства перед девчонками. Наглядный огневой урок офицер преподал исключительно ради демонстрации возможностей отечественной винтовки СВТ-40.