Снег как пепел

Рааш Сара

Полный достоинства, принц с головы до пят, каким он всегда и был. Волевое лицо, живой цепкий взгляд, так внимательно изучающий каждого в этой комнате, будто хочет запомнить их лица. Он встает передо мной. Рука Нессы стискивает мою.

— Мира, — произносит Мэзер.

Взрывы. Мэзер в ужасе зовет меня по имени. Он кричит и кричит…

Я не люблю его. Мне нельзя любить его, поэтому я не люблю, уже не люблю. Слишком больно его любить.

Мэзер

садится напротив и не сводит с меня глаз. Элисон отходит к костровой чаше, приглашая Гарригана с женой и сыновьями за стол. Коналл и Гарриган со своими женами присоединяются к нам. Здесь и счастливая семья Нессы, и моя счастливая семья.

Входная дверь остается открытой. В вихре снежинок мелькают белые волосы, и я вскакиваю со стула, вырвав руку из ладони Нессы. Элисон разливает ковшом похлебку по чашкам.

— Сядь, пожалуйста, Мира. Мы ужинаем.

Но мне не сидится. Я не могу оторвать взгляда от двери, от подхваченных ветром, спутанных у женского лица белых волос. Кто это?

— Что ты там увидела, солнышко? — касается моей руки Генерал.

Он кричал на меня, когда в детстве нас с Мэзером нашли в палатке для совещаний — хихикающими и измазанными чернилами…

Я обхожу стол. Беловолосая женщина за дверью притягивает меня, словно я привязана к ней и она сматывает удерживающие меня нити.

— Мира. — Мэзер откидывается на спинку стула и пальцами пробегается вниз по моей руке. — Что случилось?

Здесь так безопасно. Здесь все, о чем я могла только мечтать. Разве может случиться что-нибудь страшное? Тут все так совершенно и правильно, Мэзер так идеален, что я должна ему во всем признаться.

— Я исцелила мальчика, — слышу я свои собственные слова.

Наверное, за порогом стоит мама Мэзера, королева. Говорят, она очень красива.

— Я важна для Винтера.

— Так и есть, Мира. — Мэзер поднимается, и ножки стула скользят по деревянному полу. — Конечно, ты важна.

Он берет меня за руку.

— Нет, я не подхожу тебе, — слышу я свой голос. — Я недостаточно хороша.

Генерал поднимает на нас глаза, сложив руки на столе.

— Я говорил тебе, чтобы ты не подвергала опасности наше общее будущее. Порой ложь сильнее правды.

— Правды? — В висках пульсирует знакомая боль, грозящая разорвать меня на кусочки, если я не… Если я не сделаю чего? Нужно сесть за стол, поужинать, поговорить с Мэзером и объяснить ему, почему я важна. Ведь все, о чем я когда-либо мечтала, — это быть здесь.

— Мира, — зовет меня голос снаружи.

Королева.

Почему ей никто не откроет? Я шагаю к двери, но не успеваю переступить порога, как Мэзер хватает меня за руку.

— Откуда идет твоя магия? — лихорадочно спрашивает он.

Он выглядит напуганным, отчаявшимся, в его глазах отражение моей собственной тревоги. Он так похож на Генерала. Тот же волевой подбородок, те же сапфировые глаза, та же непроницаемая маска. Я никогда раньше этого не замечала.

— Магия идет от…

Почему я ему отвечаю? Он не должен меня спрашивать об этом. Я пячусь от него к двери, к метели.

— Магия идет от королевских накопителей.

— От накопителей? — хмурится Мэзер. — Нет, Мира. — Облизнув губы, он изменяет вопрос: — Откуда магия берется у тебя? Как Ханна подпитывает ее? Ты должна мне рассказать.

— Я же сказала, — отвечаю я, — магия есть только в накопителях. Ханна ничего мне не дает.

— Мира, — зовет меня Ханна.

Я поворачиваюсь спиной к теплому очагу, к смеющейся Нессе, к ласково называющему меня «солнышком» Генералу, к взывающему ко мне и протянувшему руки Мэзеру. Но я нужна Ханне и я должна идти к ней.

Стоит мне выйти из дома, как спину обдает жаром, да таким сильным, какой не может идти от костровой чаши или очага. Я оборачиваюсь. Дом рушится, складываясь внутрь, словно не в состоянии выдержать веса опустившейся ночи, а потом сгорает, превращаясь в гору тлеющего пепла. Я приоткрываю рот, когда поднявшиеся над пеплом ночные тени поглощают его без остатка, оставляя после себя сплошное черное ничто. То же происходит и со всем городом: все вокруг сворачивается и испаряется до полного исчезновения Дженьюри. А я оказываюсь стоящей в столпе света.

— Мира, сейчас я главная. Не Ангра, — поспешно произносит Ханна, и в ее голосе слышится напряженность, будто сохранять нас в безопасности ей удается с трудом.

Я непонимающе мотаю головой. Главная в чем? Неважно, теперь я в безопасности, не под воздействием темной магии Ангры. Ханна защищает меня, потому что он вытягивал сведения из моей головы. Он пытался сломить меня, но теперь я в безопасности…

Ханна ждет меня, стоя за спиной, в воздухе вокруг нас танцуют снежинки. Мы словно укрыты невидимыми руками, не дающими тьме нас коснуться. Ангра не может нас тронуть здесь. Он не хотел, чтобы я покидала дом. Он хотел, чтобы я осталась внутри, где в тепле и уюте выдала бы ему все свои тайны. Но я ушла, и Ханна использует свою связь с накопителем Винтера, чтобы поговорить со мной, как делала все время. Она связана с накопителем Винтера, а не с лазуритом. В голубом камешке никогда не было магии. Магия есть только в королевских накопителях.