Снегурка. Новая Сказка. Два
Шрифт:
…Месяц Солнцу ухмыльнулся, подмигнул и развернулся.
Рожки звёздам показал, стал расти, хоть убывал.
Так сказать, ускорил бег звёзд, галактик да планет,
Чтоб снежинки на «Покров» в Кремль внесли ещё любовь…
ПОКРОВ
По сугробам, по снегам –
не видать, где улица,
тройка звонкая бежит,
Снег Снегович вьюжится.
На октябрьский
подарил он сто снегов,
сто сугробов накрутил,
бабой снежной залепил
всю округу, лес, дома.
Где ж тут осень? Тут зима!
А спроси его, к чему
на октябрь ты шлёшь пургу,
так рассердится, что в раз,
Кремль наш станет «Снежный Спас».
И кому под санки снег,
чтобы резвым был их бег,
Снег Снегович набросал?
Ты, конечно, угадал?
В тройке девица сидит,
на знакомый град глядит
и уверенной рукой
правит тройкой удалой.
На ресничках снег блестит.
льдинкой тонкой он искрит
на румянце, на бровях,
на пылающих губах!
Под воздушною рукой,
кони гривой золотой
рассекают вьюги вой
и подков гудящий зной,
подхватив Курантов бой,
вносят тройку по прямой
сквозь врата, что под звездой,
ко дворцу, где муж родной.
Где её любимый Ваня,
от разлуки сердце раня,
изнывает от тоски,
ждёт её с самой весны.
Кони встали у крыльца,
пар пустив под купола,
и, качнув туда-сюда
санки резвые, любя,
отпустили седока,
стражу грозную топча.
Сапожком снежок волнуя,
сердцем радостным ликуя,
устремилась в дверь, в палаты –
дорога разлуки плата,
вверх взбежала по крыльцу
к Ване, к мужу, к удальцу
вьюгой лёгкою Снегурка…
Но Ягова кошка Мурка
ей дорогу перешла,
зашипев: «Чего пришла?
Шибко долго ты была
от Ванюши далека.
Место заняли твоё.
Слышишь свадьба?»
«Ё – моё…», -
во дверной проём, что в зал,
лик Иван нарисовал.
Красавец, ну что сказать,
вновь жених, ядрёна мать,
при короне, при бантах
и с помадой на губах…
ПОХИЩЕНИЕ
Да-а, вошла ты, сказка, наша незаметно в зал, где краше
всех Алёнушка была…
…к ней Снегурка и пошла…
…Меж гостей к столу идёт,
Ваню за собой ведёт,
кубки в сторону отводит,
да гостей к стенам
Пир застыл, умолк, притих…
– Эка, врюхался жених.
– Тут невеста, там жена…
– Наигрались в «дурака».
«Так ведь я…, – бормочет Ваня,
кудри в пальцах теребя, -
Разум, братцы, помутился,
как от дыма кочерга.
Я ж, того, чтоб в государстве
жизнь, того, сего, была…
Глянь, Снегурочка, то «Лада»
птицей мчит сквозь облака…
А доходы у народа?
Не по дням, а по часам
вверх растут, скажите-ж, люди,
счёту нету теремам…»
Но Снегурочка украдкой,
отмахнув с ланит слезу,
улыбнулась вдруг Алёнке:
«Как же так?.. Я не пойму?
–
а потом к Ивану тихо,
ручейки с ресниц пустив, -
Как же так, мой верный лебедь,
ты с другой и всё же жив?»
«Я… – Иван, в словах копаясь,
оглянулся на людей, -
я же ждал, но ты ж сказала…
ну, судьба из кренделей…
Ты ж сама тогда сказала,
что вернёшься вновь ко мне,
как Алёнушка… весною…
как придёт пора листве…»
– Ваня, Ваня, в том ли дело,
что сказала я тогда.
Я никак не ожидала
встретить свадьба у тебя.
Как же так, мой сокол верный?
Я пришла, а ты с другой
снова свадьбу здесь играешь.
Ты сошёл с ума, родной?
Как же быть? Ответьте, люди.
Коромысло два ведра.
Вот же сказка накрутила
кренделей нам в три ряда.
За окном снежок порхает
меж злачёных куполов,
а в Кремле Рубин бледнеет,
между свадебных столов.
За окном снежок фатою
кружит кольцами Покров,
а в Кремле Сапфир с Алмазом
взглядом жгут друг другу кровь.
…Ох, и вредный же народ эти девки, когда в брод речку надо перейти,
Хоть в ней нету глубины – по колено воробью, всё равно идут ко дну.
Всё равно, дай повизжать,
сарафан позадирать.
Выше туч да облаков, потому что без портков,
Потому что – на, смотри, как мы снизу хороши!
Как мы ладны, да жарки…
«Как в корзинках пирожки!»
Любят стервы подразнить – молодецку кровь взвинтить,
Яд тревожный в сердце влить, красной радости лишить.
Да-а, в них сила велика, коль в пропорциях видна…
…Тут вдруг стража распахнула
двери в залу широко
и тревожно прокричала:
«Поздравление пришло