Снегурочка для альфы
Шрифт:
— Пошли, — беру её за руку, веду в дом, помогаю раздеться. Внутри уже пахнет чем-то вкусным. Бланка что-то готовит. И надо поесть, и аппетит ускользает прочь. К тому же, кажется, я слегка успела похудеть.
Танюшка успела набрать чего-то вкусного на кухне и сидит перед большим телевизором в гостиной. На экране мышонок в широкополой шляпе с перьями рвется навстречу приключениям на тропическом острове, а девочка неустанно смеется.
Черт, а что, если тот незнакомец прав, и в кабинете Богдана я найду что-то такое, от чего захочется
Чувствую себя на её месте в этот момент и становится плохо. Только не могу я сидеть сложа руки и не узнать, что скрывает от меня так называемый муж и как он вообще им стал. Поглаживаю обручальное кольцо на собственном пальце. Ощущение такое, будто я ношу его очень давно. Оно не жмет и не слетает, его явно делали на заказ. Еще бы вспомнить кто и когда снимал мерки.
Прохожу на кухню, беру из холодильника первую попавшуюся еду. Она не кажется вкусной, но поесть надо. Так недолго и до голодных обмороков дойти. Внезапно слышу голос Богдана.
— За что я тебе плачу? — голос оборотня сердитый и взволнованный.
— Он запрыгнул в машину и уехал, — отвечает ему некто, кого я не вижу.
— Какая была машина?
— Серый седан. Он был далеко, не рассмотрел.
— А номер посмотреть? Черт подери, за что я вам плачу? Черт возьми, одна из лучших охранных фирм в городе, все с военной подготовкой и рекомендациями. А как работу выполнить — так все из рук валится. Ты уволен.
— Но я…
— Чтобы больше тебя тут не видел.
Богдан тут же показался в проеме двери. Вид у него не очень. Рубашка расстегнута, узел галстука болтается в районе груди, на животе пятно от какой-то жидкости.
— Приятного аппетита. Как спалось?
— Более-менее. Никак не привыкну. Что-то случилось?
— Сделка с треклятыми чехами сорвалась. Полгода с ними договаривались, чтобы эти придурки в последний момент отказались. А еще охранник видел кого-то на соседнем участке, но не поймал, не рассмотрел ни машину, ни номера. Идиот.
— Думаешь, тот человек хотел меня убить?
— Тот дом давно пустует. Может, какой-нибудь наркоман решил в нем пошарить и найти что-нибудь ценное. Но я им четко сказал смотреть за всеми, кто подбирается к дому, проверять всех.
Богдан достает из холодильника какой-то спиртной напиток, наливает в стакан и залпом выпивает. В его глазах так и пляшет злоба. Кажется, что он готов уничтожить целый мир.
Он садится рядом со мной, кладет свою теплую руку на мою, закрывает глаза и какое-то время сидит, будто бы его выключили. Слышу лишь его тяжелое дыхание.
— Извини, — в итоге говорит он, поднимая веки. — Будто бы все сегодня против меня.
Он склоняется ко мне, целует. Язык оборотня проникает в мой рот, какое-то время, как мне кажется, даже слишком долго, изучает его. Постепенно начинаю чувствовать возбуждение, стремительно поднимающееся
— Теперь полегче, — говорит оборотень, а я смотрю на карман его брюк. Он точно не пустой. Ключ от кабинета? Он там?
Но, черт возьми, что будет, если я его вытащу? Вдруг он сразу же поймет, что это я…
Но нужно попытаться. Иначе я никак туда не попаду. Зайти, взглянуть, закрыть и вернуть ключ, сказав, что он его проронил. Если Богдан носит ключ с собой, то лучше времени, чтобы одолжить его, кроме момента страсти, и быть не может.
Лучшего момента, чем сейчас, когда он берет меня за руку и ведет наверх. Останавливается перед одной из дверей, достает из кармана ключ, открывает её и впускает меня в свою спальню.
Внутри все оформлено в темных тонах. Большая кровать укрыта атласным покрывалом, массивный темно-коричневый шкаф, темно-бордовые шторы, странного вида комод с треугольным зеркалом и массой завитков вокруг него. А еще статуя разинувшего клыкастую пасть человекоподобного монстра, который, кажется, вот-вот оживет.
— Тебе тут не нравится? — спрашивает оборотень.
— Эта статуя…
— Не обращай внимания, — усмехается он, целует меня в губы и толкает на кровать. Падая, успеваю прикоснуться к его карману и почувствовать под тканью вязку ключей.
Сейчас или никогда…
Ужасная, клыкастая гипсовая пасть монстра нависает над моей головой. Не знаю, как может нравится видеть это каждое утро только проснувшись, но статуя стоит прямо над подушкой и словно бы косится вниз. Её острые клыки будто ждут момента чтобы вгрызться в плоть.
Отвлекаюсь от неё, хоть это не получается сразу. Смотрю в глаза Богдана. Тот проводит рукой по моему бедру, забирается за пояс.
— Ты нервничаешь? — спрашивает Богдан.
— Еще бы не нервничать, — говорю я.
— Попробуй расслабится, — он с легкостью расправляется с пуговицей на моих брюках.
Отодвигаюсь от статуи. Один её вид сбивает любой настрой и вызывает желание побыстрее уйти отсюда.
Протягиваю руки к оборотню, расстегиваю его рубашку, обнажая каменный торс. Касаюсь кармана брюк и чувствую под тканью очертание ключа. По коже проходит неприятный холодок. Что, если он заметит? Если после этого он что-то мне сделает…
— Что с тобой? — спрашивает Богдан, целуя мою шею. — Это ведь всегда тебе помогало.
— Ничего, — говорю ему.
— Я же вижу, что-то тебя гложет.
— Видела кого-то около заброшенного дома. Хоть, может, показалось.
— Там постоянно кто-нибудь шастает. Бездомные забираются ночевать, летом дети устраивают игры. Хочешь, уедем отсюда на недельку.
— Куда?
— У меня есть дача, о которой никто не знает. Её даже по документам не существует. Вокруг никого, только лес и озеро. Только ты, я и Танюшка. Никакой прислуги, охраны, и вообще людей на несколько километров вокруг.