Снегурочка для детей министра
Шрифт:
– Верно, ваша честь, – я киваю.
– Напоминаю вам, Эльвира Дарьяновна, что вы должны говорить суду только правду. Дача заведомо ложных показаний карается по закону.
– Я знаю, правда – и ничего кроме правды.
– Отлично, – кивает судья и поправляет на переносице золотистую оправу очков. – Тогда можем приступать. Пожалуйста, расскажите нам, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с Опаловым Матвеем Тихоновичем и его детьми – дочерью Варварой и сыном Богданом?
– Это было двадцать седьмого декабря прошлого года, перед самым праздником, когда я работала на выездных утренниках Снегурочкой... – начинаю я, а потом время как будто замирает. Я словно забываю, что говорю с судьей, что это судебное заседание, что на меня смотрят, слушают и фиксируют каждое мое слово на диктофон... Я просто рассказываю нашу историю – от начала и до конца, минуя, разумеется, тот факт, что между мной и Матвеем есть романтические отношения. Это к делу не относится, ведь отношения начались после того, как я познакомилась с Кариной и узнала, какая она стерва. Адвокат одобрил этот подход – кто я такая, чтобы спорить?!
Про провокацию со стороны Карины я забываю – и это хорошо, ведь мне нужно звучать твердо и уверенно.
Мне кажется, я выступаю достойно.
Но вот наступает время вопросов от адвоката Карины – и тогда я невольно напрягаюсь, понимая, что сейчас нужно держать ухо востро, иначе может произойти очередная провокация.
– Эльвира Дарьяновна, скажите, пожалуйста, правда ли, что вы получили роль в сериале Карамелевой Антонины Сергеевны?!
– Правда, но я не понимаю, как это относится к делу.
– Скоро поймете, – обещает адвокат Карины с противной ухмылкой и задает новый вопрос: – А правда ли, что Матвей Тихонович буквально спас вас от смерти, выдав за свою родственницу, поместив в правительственную больницу и платя за ваше лечение несколько недель?!
– П-правда, – киваю я. – Но я ведь и так рассказывала об этом... Зачем повторяться, к чему эти вопросы?!
– Последний вопрос, если позволите.
– Конечно.
– Правда ли, что сейчас вы работаете в доме Матвея Тихоновича, занимаясь с его сыном театральным искусством?
– Правда.
– Итак, – адвокат подводит итог, обращаясь уже не ко мне, а к судье. – Получается, что Матвей Тихонович спас Эльвиру Дарьяновну от верной смерти, затем познакомил со своей подругой, влиятельным продюсером из киноиндустрии, которая дала ей, скорой выпускнице театрального вуза, хорошую роль в сериале без всяких проб, да еще и устроил ее на работу к себе домой... Можем ли мы считать показания Эльвиры Дарьяновны непредвзятыми, честными, искренними?! Или она заинтересована в том, чтобы выступить в защиту Матвея Тихоновича и остаться под его покровительством?! Я уж молчу о любовной связи между ними...
47 глава
Я чувствую, как сердце в груди останавливается на мгновение. Оглядываюсь на Матвея и нашего адвоката с умоляющим взглядом: помогите... Но это бесполезно: слово сейчас держит адвокат Карины, он же – послушный пес Анатолия, готовый на что угодно ради денег...
В зале суда повисает короткое, но чертовски напряженное молчание, а потом судья наконец спрашивает, обращаясь ко мне:
– Это правда, Эльвира Дарьяновна?! Вы состоите в любовной связи с Матвеем Тихоновичем и пользуетесь его покровительством?!
– Если она будет отрицать – у нас есть доказательства, – говорит адвокат Карины, а я дрожу и не знаю, что ответить...
– Эльвира Дарьяновна?! – настаивает судья.
Я понимаю, что мое молчание делает только хуже – а потому начинаю говорить, старательно подбирая слова, чтобы не сделать хуже:
– Ваша честь, во-первых, каждое сказанное мною слово – чистая правда. Матвей Тихонович – не просто любящий отец для своих детей, он также очень умный, порядочный, внимательный, заботливый и добрый человек. Как вы думаете, мог ли такой человек оставить в беде умирающую девушку, когда к нему обратилась за помощью ее перепуганная и несчастная сестра?! Конечно, нет. Мог ли он отказать своему обожаемому сыну, который мечтал заниматься театральным искусством, когда у него была рядом знакомая профессиональная актриса?! Конечно, нет. Что касается моих съемок в сериале, то я познакомилась с Антониной Сергеевной Карамелевой минуя Матвея Тихоновича, совершенно самостоятельно. Кроме того, не совсем верно будет сказать, что я получила роль без проб. Ни в каких официальных кастингах я действительно не участвовала, но Антонина Сергеевна была в моем университете, видела, как я работаю, а также беседовала с моими преподавателями. Кроме того, я проводила утренник для ее собственных детей. Она взяла меня на роль, прекрасно зная мои актерские данные и типаж.
– Ясно, – кивая, останавливает меня судья. – А что касается романтических отношений, это правда?!
– Пожалуйста, поднимите старые документы, записи допросов: я выступала в защиту Матвея Тихоновича и обвиняла Карину Юрьевну задолго до того, как мы начали встречаться... Я лично была свидетелем того, как эта женщина похитила детей прямо из-под носа отца и няни...
– Достаточно, Эльвира Дарьяновна. Спасибо. Речь была пламенной, конечно, но я объявляю перерыв и удаляюсь в комнату переговоров для вынесения решения по поводу лишения Карины Юрьевны родительских прав. Не расходитесь, мы возобновим заседание через полчаса.
Она с прокурором и секретарем уходит – а я возвращаюсь к Матвею и нашему адвокату, чувствуя себя ужасно:
– Я все испортила, да?!
– Будем надеяться, что нет, вы держались отлично, – отвечает адвокат, а Матвей берет меня ласково за руку и успокаивает:
– Ты сделала все, что могла, любимая. Речь и вправду была очень пламенной, искренней и живой! Я горжусь тобой!
– Спасибо, – я киваю и чувствую, как подступают слезы.
Когда через полчаса судья наконец возвращается, чтобы объявить решение, мы все уже дрожим от нетерпения. Ожидание – страшная штука, которая способна вывернуть души наизнанку. Я чувствую, как меня откровенно потряхивает, да и Матвей тоже выглядит не лучше.
– Итак... – начинает судья, утыкаясь чуть прищуренным взглядом в бумажку и зачитывая какие-то важные бюрократические детали, суть которых я с трудом понимаю. Это длится минуты две, на протяжении которых я просто умираю от нетерпения. Но заканчивается ее монотонная речь словами, которых мы все так сильно ждали и надеялись: – Таким образом, принимая во внимание те факты, что обвиняемая выкрала детей первого января, не проявляла к ним подлинного интереса, а также не является их биологической матерью, принято решение о лишении Макаровой Карины Юрьевны родительских прав в отношении Опаловой Варвары Матвеевны.
Я с облегчением выдыхаю, и мы с Матвеем обнимаемся – прямо так, в зале суда, потому что иначе не можем.
Карина возмущается:
– Что значит, не проявляла подлинного интереса?!
– Это значит, что вы пытались подкупить Варвару игрушками и сладостями, которые ей в большом количестве нельзя, кстати, а в остальном совершенно не интересовались ее жизнью, здоровьем, потребностями, – поясняет судья. – Детали вам расскажет ваш адвокат. Разумеется, вы можете подать апелляцию и обжаловать решение суда в общем порядке, Карина Юрьевна, – с этими словами она встает со своего места и удаляется.