Снежинка и её Ветер
Шрифт:
Фатху перестал жевать и посмотрел на Снежану. Обычно добрые и весёлые глаза, потемнели, став даже не синими, а фиолетовыми:
– Другие ребята – обыкновенные люди. Им никто не желал смерти, доверив судьбу крохотного ребёнка ледяным волнам. Вряд ли получится сохранить в тайне, что в наших местах обнаружили сильную волшебницу. Недруги догадаются, кто ты, и как тебе удалось выжить. За себя я не боюсь, а вам с матерью не поздоровится.
Снежинка сникла, не зная чем возразить.
– Ведунья не позволит нашей дочери проходить обряд в посёлке, – унылым голосом сказала мать. –
– К моим пойдём, – вздохнул Фатху.
– Как? – удивилась Снежана. – Я ведь не двуликая!
Отец хитро подмигнул:
– А мы никому не скажем.
– Нет, – поддержала дочь Зулла, – так тоже нельзя. Хранитель Севера рассердится.
Никто не мог знать, каковы настроения у Владыки северных земель, однако дразнить его было опасно. Раз местная ведунья, видевшая Снежану ещё в пелёнках, не рискнула проводить обряд, что говорить об остальных.
– Тогда я спрошу совета у других двуликих. Они, по крайней мере, не имеют отношения к злодеям, замыслившим убийство новорожденной волшебницы, и сохранят нашу тайну.
Снежана встала и стукнула кулаком по столу:
– Я пойду с тобой!
– Не побоишься? – отец поднял на неё снова ставшие синими глаза.
– С тобой мне ничего не страшно!
– Ох, – только и смогла произнести Зулла.
***
Ко дню зимнего солнцестояния готовились не только люди, представители других рас тоже почитали Хранителя Севера и служили ему. Двуликие собирались в распадке между двумя высокими холмами, заросшем вековыми соснами. Летом здесь журчал ручей, по берегам зрела земляника, чуть дальше по краю болотца сельские ребятишки собирали голубику. Зимой даже охотники не решались заглядывать в звериный распадок. Опасались натолкнуться на двуликих, охранявших готовящихся к ежегодному обряду сородичей. С хутора отец с дочерью вышли пешком. Пересекли поле, добрели до упавшей сосны. Снежинка вспомнила недавний случай и хотела поделиться, но Фатху слушать не стал, попросил постоять с закрытыми глазами, подождать, пока он обернётся. Девушка послушалась, не без труда преодолев любопытство, никогда не видела, как человек становится зверем.
Почувствовав ласковое прикосновение шершавого носа к щеке, распахнула глаза и охнула. Нет, не испугалась – восхитилась:
– Какой ты красивый, папа!
Погладила жёсткую белую шерсть на огромной голове. Плотная! Волосок к волоску. Сквозь такую шубу даже вода не сможет добраться до кожи.
Фатху присел, приглашая дочь лезть на спину. Она мигом оседлала огромного медведя, схватилась за холку, зарывшись пальцами в мех, и скомандовала:
– Вперёд! Вперёд, мой верный защитник!
Медведю не требовались хоженые тропы, он мчался, взрывая снег мощными лапами. Снежана смеялась, рискуя простудиться. Вокруг неё клубилась метель, похожая на ту, что показывал шар Берегини.
В распадок спустились в полночь. Девушка удивилась, увидев костёр и сидящих вокруг него людей. Она сползла на снег и залюбовалась картинкой: звёздное небо, яркая луна, слабо освещённые холмы, а между ними поляна с жарким пламенем в центре и неподвижные силуэты вокруг. Пока она глазела на двуликих, отец обернулся человеком и сказал:
– Пойдём, дочка, нужно познакомиться.
При их приближении разговоры стихли. Смущённая девушка отстала на шаг и выглядывала из-за отцовского плеча, наблюдая, как мужчины обмениваются приветствиями. Последним поднялся старик, опиравшийся на посох. Он не подошёл ближе, лишь подождал, когда Фатху с уважением поклонится ему:
– Ты привёл своего медвежонка? – спросил старик глухим басом. – Твоя дочь смеска, насколько мы знаем. Неужели её мать согласилась на инициацию у двуликих?
– Всё не так просто, великий Суоме, – ответил отец и оглянулся на неподвижную Снежану. – Подари нам немного своего драгоценного времени, нужен совет опытного мага.
Старик пригладил седую бороду и задумчиво посмотрел в небо:
– Что ж, пойдём на мою заимку, выслушаю.
Крохотную избушку мага-отшельника окружал молодой осинник. Деревца росли так плотно, что увидеть за ними жилище Суоме было невозможно. По мановению посоха, стволы отклонились, ветви поднялись, устроив белый салют, открылась тропа. Пошли по ней гуськом: хозяин, за ним Снежана, замыкал цепочку Фатху.
Зайдя в единственную комнатку, Суоме стукнул посохом об пол, тут же в печи заполыхал огонь, а под потолком загорелся магический фонарь. Маленькое помещение нагрелось мгновенно, пришлось снять верхнюю одежду.
– Угощать нечем, не обессудьте, – сказал старик, усаживаясь за рассохшийся стол. – Как хозяйка покинула нас, у сестры обитаю, а сюда заглядываю, лишь порядок поддерживать в память о своей ненаглядной.
– Мы не столоваться пришли, – ответил Фатху. – Спасибо, что принял.
– Говори.
Слушал волшебник внимательно. Глаза прикрыл, но не спал – думал. Когда Фатху замолчал, посмотрел на Снежану:
– Что чувствовала, когда в шар смотрела?
Девушка пожала плечами:
– Ничего особенного. Интересно было. И… и тепло, когда брата увидела.
– Брата?
– Мне так показалось. Мальчик там был, смотрел на меня так… будто родной мне человек.
– Брата, – вздохнул старик и покачал головой: – Разочарую тебя, Фатху. Я ведь так, средней руки колдун. Жена была магиней. Подсказывала, направляла. Сама не хотела во главу двуликих вставать. Мол, женщину уважать не станут. Как ни уговаривал, всё бесполезно.
– А что с ней случилось? – Снежана не могла поверить, что сильная магиня умерла раньше обыкновенного колдуна. – Разве волшебники не живут долго-долго?
– Может, и жива, – печально сказал Суоме, – только нет её здесь.
Они сидели, молчали. Фатху покачивал головой, старик размышлял с закрытыми глазами, а девушка осматривалась. Заметив стеклянный шар на пыльной покосившейся полке, вскрикнула:
– Ой! Упадёт! Разобьётся! – вспорхнула как птаха из травы, кинулась в сторону и схватила шар. Через секунду полка потеряла равновесие и закачалась на одном гвозде. Стоявшие на ней мелочи посыпались на пол.
– Ну, раз спасла, – глубокомысленно изрёк Суоме, – твой теперь шар. Надо лишь убедиться, что слушается тебя. – Старик пошевелил бровями и похлопал по столу ладонью.