Снежная княгиня
Шрифт:
– Позвольте мне остаться здесь, подле вас… - попросила княгиня.
– В этом нет необходимости. Ступайте, - сказал старый князь. – Позвольте мне только поцеловать вас перед сном.
Женщина медленно склонилась над лежащим, и старый князь едва ощутимо коснулся её лба горячими, сухими губами.
– Добрых снов, любовь моя, - сказал мужчина, ласково проведя ладонью по бледной щеке супруги.
– Добрых снов, - ответила женщина. – Прошу, выздоравливайте скорее…
Медленно кивнув, старый князь выпустил из пальцев её руку. Женщина поднялась с кровати и, тихо шурша подолом, направилась к выходу
– Ступайте, моя дорогая, - тихим шепотом сказал князь.
– Добрых снов, - кротко сказала княгиня и вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
***
– А на следующее утро, после того, как посередь ночи к почтенному герру Вайглю прискакал на пятерке вороных этот окаянный конюший Абелард, явилась и сама молодая княгиня, - хриплым от долгого рассказа голосом сказала фрау Зельда и медленно отхлебнула из кружки глоток остывшего чая.
В глухой тишине, повисшей в низенькой комнатке, несколько минут слышалось только тихое причмокивание, с которым старуха Зельда потягивала чай, да приглушенный хруст сахарных леденцов.
– И что же было дальше? – спросила после долгого молчания фрау Латгарда.
– А дальше? Известно, что… - пожала плечами фрау Зельда.
– Что же? – полюбопытствовала фрау Латгарда.
– Похороны… - вздохнула фрау Реинхилда.
– Да-а… - подтвердила фрау Зельда. – Когда около полудня того дня мимо меня пронеслись похоронные дроги, а за ними и княгинин экипаж – к слову приходится, правил тогда повозкой княгинин полюбовник – я увидела на Северной улице, которая к старому кладбищу ведет, герра Вайгля. Он-то мне и рассказал тогда, что ночью ходил к больному князю, а на утро молодая княгиня его призвала, чтоб, значится, печатью скрепить, что старый князь того… отошел. Вот так-то эта змеюка своего мужа в могилу свела.
– Дальше-дальше расскажите, фрау Зельда, - попросила фрау Реинхилда, подливая куме в кружку кипятка.
– Благодарствую, хозяюшка, - отозвалась старуха и, навалившись плоской грудью на стол, продолжила. – Когда герр доктор ушел, я, немного обождав, за ним следом. И пришли мы вскоре на старое кладбище, а там уже вовсю могилу роют. Бабы воют, у-у… Только гул стоит. Ну, и я тоже, стало быть, встала в сторонке. Отпевали, оплакивали покойного князя, а все это время за вдовой молодой глядела. Стояла она поодаль, будто даже не на похороны пришла, лицо своё подлющее за черную вуалю спрятала и в землю глядела. Смотрела я, смотрела на неё, а та хоть бы слезинку уронила! Да где уж тут! Стояла, улыбалась… Видать, сильно радовалась, что старого князя в гроб свела.
– Наш судья, герр Шнайдер, мне опосля говорил, что по записке князя все его владения к этой ведьме перешли, - шепнула фрау Реинхилда задумавшейся Латгарде.
– А полюбовник княгинин все похороны позади неё простоял, глазюки свои бесовские в землю вперив, да фуражку комкал, - торжествующе, закончила фрау Зельда и выпучила на слушательницу глаза.
– Да-а… Смерть - это всегда грустно… - вздохнула фрау Латгарда, глядя бесцветными, рыбьими глазами на зеленовато-коричневый чай. – Это вся история?
– Да куда там! – от нетерпения и сказительского
Набрав в опустевший чайник воды, фрау Зельда поставила его греться на печь, а сама вернулась на табурет и, внимательно оглядев слушательниц, сложила пухлые ручки замком на животе.
– После смерти старого князя его вдова погнала из замка кухарку и горничную, а оставила одного Абеларда. Ну, мы-то знаем, для чего, - старуха сально ухмыльнулась. – И с тех пор сама ни разу не казала носа из своего логова. И вот однажды мой покойный муженек…
– Царствие ему небесное… - перекрестилась фрау Зельда, подняв глаза к потолку.
– Он у меня охотник был, - вздохнула фрау Реинхилда. – Так вот, отправился он в лес, а вернуться до вечера не успел и порешил заночевать рядом с княгининым замком. И, матушкой клянусь, слышал, как слетелись на бал вампиры…
========== Часть 3. Бал парящего снега. ==========
Сквозь тонкие занавески в круглую залу, заставленную высокими стеллажами, проникал свет тусклого ещё совсем по-зимнему солнца. Тонкие лучи ложились на испещренный замысловатыми узорами ковер, подсвечивали тисненые золотом переплеты книг, выхватывали из полумрака, царившего в библиотеке, кружевной абажур торшера и спинку массивного кресла, обитого кожей. В тишине, царившей в огромной комнате, слышался тихий шелест переворачиваемых страниц.
Подогнув под себя ноги, в кресле сидела, склонившись над огромной книгой, лежащей на коленях, молоденькая женщина. На кончике её носа висело золоченое пенсне; выбившийся из аккуратной прически льняной локон спадал на высокий, белый лоб; её острые плечи, спрятанные под кружевной шалью из белой шерсти, медленно поднимались и опускались от ровного, глубокого дыхания.
Вдруг тишину комнаты нарушил гулкий стук. Женщина встрепенулась и подняла голову, натянув на плечо спавшую от резкого движения шаль.
– Да, войдите! – мягким, громким голосом сказала она.
Дверь в библиотеку, находившаяся точно напротив кресла, с тихим скрипом отворилась, и на пороге появился высокий черноволосый мужчина в тонкой холщовой рубахе и надетом поверх жилете из грубой серой шерсти. Притворив за собой дверь, он остановился в шаге от двери и опустил голову, комкая в одной руке фуражку.
– Добрый день, госпожа, - негромко поздоровался мужчина. – Я купил все, что вы велели.
– Благодарю, Абелард, - сказала женщина, сняв пенсне и потерев острый нос.
Привстав с кресла, она бросила взгляд на напольные часы и, несколько мгновений понаблюдав за неспешным ходом маятника, обернулась и взглянула на стоящего у порога мужчину ясными, светлыми глазами.
– Вы приехали очень вовремя, - сказала женщина. – Вероятно, вы помните, что сегодня в замке должен состояться бал?
– Помню, госпожа, - кивнул мужчина, подняв голову и украдкой взглянув на собеседницу.
– Отлично… Отлично… - проговорила женщина и, обойдя кресло, встала позади него и облокотилась на высокую спинку. – Мне бы хотелось, чтобы вы поехали в город. Какой же бал без оркестра?