Снежная Королева и её владения
Шрифт:
Спотыкаясь и оскальзываясь, поминутно падая в снег, Гуннар кое-как поднялся и, уже не останавливаясь и не оглядываясь, со всех ног бросился к дверям замка, будто бы нарочно, чуть приоткрытых для него.
Зал был не очень большой, но весь словно бы наполнен тем искрящимся снежно-голубоватым воздухом, что так больно обжигал щеки снаружи. Казалось, воздух был везде: в прозрачных ледяных стенах, вспыхивающих радугой при малейшем попадании на них света; в зеркальной поверхности пола, в которой отражался перевернутый купол потолка; в резко уходящем
Посередине зала высился небольшой трон, покрытый белоснежными шкурами, а у подножия трона лежало два диковинных зверя, которых ошеломленный Гуннар видел впервые. Два гигантских животных, похожих на пуму, только в разы больше, белого цвета, испещренные черными полосками, казалось, мирно дремали, свернувшись клубочком. А на них, крепко обняв зверей и зарывшись личиком в их шерсть, лежала Исгельд. Фигурка девочки казалась крохотной на фоне таких громадин, но, судя по всему, никакого вреда они ей причинять не собирались, и Исгельд спокойно спала, раскидав миниатюрные ножки и укрывшись меховой шубкой, подаренной ей два года назад матерью.
Забыв обо всем, Гуннар рванулся к сестре, едва удерживая равновесие на ледяном полу, мгновенно превратившимся в каток под ногами:
– Исгельд!
Девочка не пошевелилась. Звери тоже сохраняли полнейшее спокойствие и невозмутимость, лишь один лениво поднял голову и с деланным безразличием уставился на юношу пронзительно-синими глазами.
Гуннар даже не обратил на него внимания. Он упал на колени рядом с ними и протянул руки к сестренке, беспрестанно повторяя ее имя, то исступленно шепча, то срываясь на крик…
– Не стоит этого делать, – вдруг донесся до него мягкий голос.
Рука Гуннара дрогнула и застыла в ногте от ноги Исгельд. Юноша затравленно огляделся и, замешкавшись, поднял голову.
На троне, словно возникнув из ниоткуда, сидела молодая женщина и ласково, как любящая мать, смотрела на него, мягко улыбаясь уголком рта. Она была прекрасна: матово-белая, в искристых льдинках кожа, густые черные волосы, крупными локонами падающие на плечи, глубокие синие глаза и тонкокостные белые руки с такими неправдоподобно хрупкими запястьями и пальцами, что, казалось, стоит ветру подуть – и они переломятся. Такие руки не знают тяжелой работы, они никогда не пряли, не ткали, не выделывали кожу, не полоскали белье в стылых прорубях и не чистили рыбу. Это руки королевы…
Поистине королевской была и шубка красавицы: темно-синяя, усыпанная причудливыми узорами маленьких бриллиантиков, нежно позванивающих при малейшем движении хозяйки. На голове у нее сияла маленькая диадема, явно выкованная искуснейшими мастерами, сумевших запечатлеть в серебре и драгоценных камнях красоту снежинок и хрупкость инеистых узоров на окнах в морозный день. При взгляде на нее, юноша невольно вспомнил древние легенды о подгорных мастерах – гномах…
…Гуннар поймал себя на том, что уже минуты две разглядывает молодую женщину, разинув рот и совершенно забыв о сестренке. Но Исгельд мирно спала, а незнакомка все так же, улыбаясь, смотрела на Гуннара.
Поймав его ставший более-менее осмысленным взгляд, она склонила голову набок и тихо спросила:
– Что привело тебя сюда, Гуннар, сын Клайссона?
Проглотив невольное изумление по поводу того, откуда ей известно не только его имя, но и имя его отца, юноша вскочил на ноги и постарался сбросить с тебя наваждение от красоты хозяйки ледяного замка и принять наиболее возможный грозный вид.
– Я пришел за своей сестрой! Что она делает у тебя?
– Я ее позвала, – просто объяснила женщина с таким невозмутимым видом, словно это могло единым махом объяснить все: и загадочный мороз, обрушившийся на эти края, и те жестокие лишения, что терпели люди в гибнущей деревне, и звезду…
Гуннар ее ответом остался неудовлетворен:
– Кто ты? – выпалил он, делая шаг к трону. Один из неведомых снежно-полосатых чудищ, лежащих у подножия, тут же резко вскинул голову и недовольно заворчал, обнажив длинные клыки, и юноша тут же остановился, словно споткнувшись. Женщина с мягкой укоризной покачала головой и успокаивающе коснулась массивной головы зверя своими неправдоподобно тонкими белыми пальцами. Животное мгновенно смежило веки и опустилось обратно.
– У нас много имен, – задумчиво произнесла незнакомка, продолжая механически ласкать своего невольного стражника, – Повелительница Льда, Госпожа Метелица, Хозяйка Зимы, Снежная Королева…
Гуннар принялся лихорадочно перебирать в памяти все, что он мог когда-либо слышать о Снежной Королеве: выходило не очень. В мозгу всплывали лишь смутные обрывки каких-то древних сказаний, тягучих баллад, которые пели иногда появляющиеся в их деревнях странствующие скальды. В них больше говорилось о смертоносных духах зимы, что кружат в морозные ночи, когда стонут деревья в лесах, а стекла покрываются сверкающими ледяными узорами. Мелькали упоминания и о Снежной Королеве, чаще называемой Девой Льдов. Говорилось там, вроде бы, о том, что некогда она была дочерью могущественного бога, возгордившегося и убитого сородичами за непомерную гордыню. Девушка же отправилась прямиком в обитель богов, полная желания отомстить, но (к счастью или к несчастью) влюбилась в морского бога. Он ответил ей взаимностью, однако возникло непреодолимое препятствие: та, что жила среди вечных снегов не смогла быть рядом с любимым, чьей стихией была вода. От горя сердце девушки заледенело, и она удалилась на край света, где воздвигла себе замок из чистейшего льда. Отныне она странствует по свету со своим замком, в поисках того, кто растопит ее сердце…
Гуннар не заметил, как начал, запинаясь и краснея, рассказывать эту легенду вслух. Королева внимательно слушала его, заинтересованно кивая, подперев подбородок одной рукой, а другой – поглаживая могучего зверя. Тот щурился от удовольствия, хотя юноша ни за что на свете не отважился бы прикоснуться к Снежной Королеве – ее кожа обжигала льдом даже при одном взгляде на нее.
– Что ж, практически соответствует истине, – задумчиво протянула она, – красивая история. Но позволь мне внести некоторые исправления в нее. Наберись терпения, мальчик, и выслушай меня: ты не только услышишь правдивый рассказ, но и узнаешь, зачем нам понадобилась твоя сестра.
Она грациозно поднялась с трона, небрежно оттолкнув не возражающего зверя, и плавно прошлась взад вперед, подобрав полы своей великолепной шубы. Позвякивание крохотных капелек-бриллиантиков стало, вроде бы, отчетливее, и неприятно застучало в висках юноши.
Исгельд глубоко вздохнула во сне, что-то невнятно пробормотала и повернулась на другой бок. Гуннар даже не удостоил ее взглядом, весь превратившись в слух, завороженный текучими движениями Снежной Королевы.
– Итак…, -начала та, останавливаясь в центре зала и поворачиваясь к юноше лицом, – после смерти отца Скальди…