Снежная ночь с незнакомцем
Шрифт:
— Она будет благодарна за все, что вы ей дадите, ибо не ела весь день.
— Не ела! Бедняжка! У меня в котелке есть тушеное мясо, если это ее устроит.
— Вне сомнения, — подтвердил он и, держа кошелек в пальцах левой руки, извлек три монеты и протянул их миссис Диллингем.
— Три фунта? — воскликнула она, глядя на деньги широко раскрытыми глазами. — О, она, должно быть, настоящая леди!
— И вы должны как можно лучше позаботиться о ней. Смотрите за ней как следует, сегодня у нее был тяжелый день. Я сейчас приведу ее.
Он
Леди Фиона была на том самом месте, где он оставил ее. Она стояла позади повозки и, чтобы согреться, притоптывала ногами. Увидев его, она развела руками, посмотрела на стремительно темнеющее небо и облегчено вздохнула.
— Вы до смерти напугали меня, так напугали! — возмутилась она, когда он приблизился. — Я уж подумала, что вы тоже ушли пешком в Эдинбург.
Дункан под своим шарфом улыбнулся.
— Какое же у вас воображение, девушка.
— И где же вы были? — спросила Фиона, когда он достал из повозки ее дорожные сумки. — Это место и не назовешь деревней. Не представляю, куда вы ходили, но надеюсь, что искали еду. Клянусь, никогда еще я не была так голодна. Вы принесли что-нибудь поесть?
Дункан посмотрел на нее и зацепил ручки ее дорожных сумок искалеченной рукой.
— Нет.
— А-ах, — вздохнула она и наклонилась, закрыв глаза. — Я бы съела вашу перчатку, если бы ее подали на хорошем блюде. Честно, я бы съела ее и на палочке.
Дункан невольно улыбнулся.
— Вот здесь есть то, что вам нужно, — сказал он, поднимая сумку.
— Что мне нужно? Что мне нужно для чего? Прошу вас, скажите!
— Пойдемте, — сказал Дункан и зашагал вперед.
— Куда? — спросила Фиона и оглянулась на повозку. — Если со мной что-то случится, сэр, то могу вас заверить, что мой брат, граф, найдет вас и жестоко отомстит! Если задевают его честь, он становится страшно свирепым.
Дункан бросил на нее испепеляющий взгляд.
— У меня довольно много причин для беспокойства, если посмотреть с моей стороны, — пояснила Фиона. — Моя горничная сбежала, я осталась на попечении человека, которого совсем не знаю, и вы действительно не говорите, куда мы идем. В лес? Похоже, эта дорога ведет в лес. Вполне возможно, за поворотом есть другая деревня, о… О, вы чувствуете запах, мистер Дункан? — спросила Фиона, накрыв ладонью его покалеченную руку и останавливая его. — Чувствуете? — спросила она, улыбаясь. — Этот божественный запах! — воскликнула она, хлопая руками по его груди. — Это запах жареной оленины.
Дункан продолжил путь и вскоре свернул в небольшие ворота дома миссис Диллингем.
— Такую оленину можно найти только в Шотландии, — продолжала лепетать Фиона, не отставая от него ни на шаг. — В Лондоне оленина довольно жилистая, даже на столе королевы, можете себе представить. А она, королева, очень экономна и довольна даже жилистой олениной.
Дункан постучал в дверь согнутыми пальцами.
— Будь я королевой, никогда бы так не поступала. Когда я была девочкой, кухарка изумительно готовила тушеную оленину. Она брала картофель и…
Дверь распахнулась, и запах тушеной оленины вырвался во дворик.
— О! — произнесла миссис Диллингем, взволнованно поправляя волосы. Неожиданно она опомнилась и присела в немного неуклюжем реверансе.
— Как поживаете, миледи?
— Очень хорошо, — ответила Фиона, помогая ей встать. — Прошу прощения, миссис…
— Диллингем, ваша милость. Миссис Диллингем к вашим услугам.
Фиона заглянула ей за плечо внутрь домика.
— Здесь восхитительно пахнет, миссис Диллингем.
— О, это у меня разогревается немного тушеного мяса, — сказала она и отступила, пропуская в комнату Фиону. — Входите, входите! Мой домик очень скромный, но, думаю, довольно уютный.
Фиона нерешительно посмотрела на Дункана.
— Ваш ночлег, — сказал он. — Утром я зайду за вами.
— Мой ночлег? — сказала она, когда Дункан положил на ступеньки крыльца ее дорожную сумку. — А как же вы?
Он приподнял шляпу, прощаясь с миссис Диллингем, повернулся и, пройдя дворик, вышел через маленькие ворота. Тут он остановился, запер их и оглянулся: миссис Диллингем крепко держала Фиону за локоть, но она смотрела на Дункана. Смотрела, очевидно, с некоторым беспокойством за него. Ему это было странно видеть, никто не беспокоился о нем. Совсем наоборот.
Дункан поднимался по холму, сдерживая желание оглянуться. Ему надо было еще напоить и устроить на отдых лошадей, и найти то место в конюшне, где он будет спать, заплатив за него немалые деньги. Он был вполне согласен с Фионой: запах тушеного мяса был божественным. Этот запах делал его холодные лепешки не слишком привлекательными, но завтра вечером, Бог даст, они доедут до Блэквуда, и тогда он устроит пир.
Дункан распряг лошадей, насыпал им мешок овса и затем улегся на соломе рядом с маленьким костром, разведенным другим кучером. В теплом пальто и с парой меховых пледов, взятых из повозки, ему было тепло. Дункан растянулся на длинной импровизированной постели, подложив под голову седельную сумку, жевал холодные лепешки и думал о прекрасных золотистых глазах.
Прошло много времени с тех пор, как он видел женские глаза, в которых блестели бы искорки счастья. После пожара его отношения с женщинами ограничивались трактирами, подобными здешнему, и женщинами, которых он не знал и никогда не узнал бы, ибо общался с ними в темноте, чтобы они не видели следов ожогов и безобразного шрама на левых плече и руке.
А ведь было время, когда женщины, подобные Фионе Хейнс, так и вились вокруг него, а их родители жаждали заполучить его в мужья своим дочерям. Когда-то он слыл самым завидным женихом во всей Шотландии, тщеславным, гордым и высокомерным. Дункан мог бы выбрать любую из них, но ему больше нравилось познавать их достоинства, не будучи связанным браком.