Бог осторожно трогает планету,Он с жалостью взирает на нееИ размышляет вслух: «Как тут не сетуй,Хоть как не разводи свое нытье,Но пробил час!..» И Он окутал небоТьмой беспросветной – ни одной звезды!И хлынули потоки справа – слеваРокочущей погибельной воды!И мир в пучине скрылся – по-библейски,По писаному, тайны никакой.А Бог, войдя в азарт, горланил: «Лейся!Уже не будет жизни ИМ другой!»
«Есть молва такая: ныне добрым…»
Есть молва такая: ныне добрымРиск существенный и жить да быть:Выбьют зубы, наломают ребраИ еще жестоко будут бить,Запретят любить и восхищатьсяМатерью, женою и цветком,И земному миру улыбаться,И его приветствовать кивком,Сладко замерев, пичугу слушатьИ внимать, как колокол поет,Призывая к очищенью души…Видит Бог: молва вовек не врет!
«О, жизни неуемной бездна…»
О, жизни неуемной
бездна,В бессмертие сквозной билет!Но из калиток, из подъездовЗмеюки выползли на свет.И огляделись затаенно:Яд накопили – надо сбыть,Вот это было бы резонноСо всею злостью укуситьТого, кто щедр своей душою,В благих деяньях преуспел,Под ручку ходит он с женою,Цветы ей дарит, ласков, смел.Его коварная гадюкаНа «праведный» прицел взяла…Я исцелился – Бог порука!А та старуха померла.
«Пора вздыхать, кряхтеть, болеть…»
Пора вздыхать, кряхтеть, болеть,Стоять с клюкою на бугре.Ладонью годы не стереть,Как будто слезы на щеке.Нe надо устремляться вдаль,Уже не мучает вопрос:Не люб кто, а кого-то жаль,А кто-то рос и… не дорос.…Гляжу, не напрягая взор,И в том-то надобности нет.Летит минувшей жизни сорИ закрывает белый свет.
«Буду я платки вязать…»
Буду я платки вязать,И на рынке продавать,И с товарками ругаться —Цену «скинул» я на двадцать!Деньги положу в сбербанк.Накоплю. Куплю я танк,И на нем я покатаюсьЛихо по родному краю!И найдут свои концыМерседесы и дворцы!Будет весело кругом!А потом…Танк я сдам в металлолом.
«Надо день хотя б не жрать…»
Надо день хотя б не жрать,Посуммерничать с лучиной,Зря не ездить на машине —Ноги есть, чтобы шагать.А споткнулся – разорвалУ рубахи новой полы,Не беда – походишь голый,Не такое ты видал!И дыми себе, дури,Пачкай щеки сажей!Кто-то громко скажетВместо «будь здоров!» – «умри!».
«Гнев человеку не присущ…»
Гнев человеку не присущ,Он слаб, поднять чтоб это чувство.И в этом смысле даже ужВ сравненье выглядит, как чудо.Ведь тот же уж – он Бога тварь,Он ближе к Богу и роднее.О том все люди знали встарьИ были потому сильнее.Гнев – божье, вправе Он одинЯвлять ею во имя жизни,Растопит солнце горы льдин,Зажгутся огненные брызги!
«Мы все на привязи у быта…»
Мы все на привязи у быта,Алкаем пену будних дней.В нас гордость нежная убита,Мы непохожи на людей.Мы обросли, как обезьяны,И речь утратили вовзят,Дремучие нас поглотили пьянки,Врагами стали брату брат.И нам единый жребий выпал:Всем скопом выйдя на поветь,Последний яд проклятья выпитьИ равнодушно умереть.
Ловля раков
Кто когда-нибудь раков ловилНе бреднем и не удочкой длинной?Нy а как еще? Я не забылЗа житейскою завесью линий.Это просто… Особенно кольГолод после войны, жрать охота.Пацаны, босоногая голь,Шли гуртом к бузулукскому броду.Порассыпавшись под бережком,Разумеется, всяк голяком,Мы ныряли, где срезана круча,Рак глазища воинственно пучил,А порой нападал, и щипал,И мгновенно в провал пропадал,Взбаламутивши толщу воды, —Обнаружить попробуй следы!Удавалось нам хитрость раскрыть,Надо только упорными быть,Помнить, что ты не кушал с утра,Подкрепиться настала пора«Шейкой раковой», сочной клешней,Золотистою мелкой икрой.Плотный глинистый брус. Ты ползешь,Углубленье ощупкой найдешь.Нет, не то! Ты всплываешь наверх,Свежий вдох, в мыслях бодрое: «Верь!»Но стихия диктует свое,Утверждает: «Наивный! Вранье!»Кислородом запасся – глоток,Вот он, новый исполнен нырок.Вот нащупал – желанна нора,Взять добычу созрела пора.Сунул руку… как льдинка, скользит —Затаился, какой паразит!Драпанул мимо к свету ужак,Что тут делал затворник-дурак?Во вторую ты нору полез,Тут тебе еще больше чудес!Крыса цапнула… и наутек,Только хвостик мелькнул – поплавок!Всплыл ты, легкие вновь зарядил,Чуешь, в теле убавилось сил.Кто-то радостно крикнул: «Поймал!»Повезло же ему! Знать, удал!Ты в глуби. Шаришь. Брус-монолитНе сулит ничего, он молчит.Но Господь заприметил тебя,За сиротство и бедность любя,И желанный гостинец послал.Из укрытья не сразу досталРака – он защищался клешней,Кровь в воде расходилась струей.Знал ты, если упустишь его…«Потерплю, – думал ты, – ничего…Как же можно? Сестренка и мать —Сколько им голодать и хворать!Ждут с надеждой, в окошко глядят,Победить я обязан вовзят!»Израсходовал воздух. ВсплывуИ добычу потом не найду,Удерет моментально по дну,Вновь покуда обратно нырну.Поднатужусь, к себе потяну!Дернул так, что клешню оторвал,Но в кулак ты вторую зажал,Дотащил, поволок… без потерь!На поверхность ты всплыл. «Ух и зверь!Как увесист, размашист, в броне,Повезло же сегодня как мне!»Пацаны уж костер развели,В лунке раки скрипят на мели.Скоро, только зола нагорит,Кто постарше, их в жар поместит,Бyдут лакомства ждать-поджидать.Ты ж обронишь: «Сестренка и мать…»И поймут тебя верно друзья,Что тебе по-другому нельзя,И поделятся парой с тобой:«Отнеси этих тоже домой!»…Голод после войны. Не забыл,Как я раков руками ловил.
Медаль
Сельский житель я – не гордый,Погостить приехал в город.Гладиолусы купилИ к Огню их положил.Постоял минуты две.Полицейский: «Что тебе?!Террорист ты или бомж?»Я сказал: «Не прячу бомб…»«Это мы проверим враз!»Кулаком заехал в глаз!«Это так мы помечаем,Если удерешь случайно,По «фонарику» найдемИ добавочно набьем!»Я артачиться не стал,Полицейскому сказал:«Здесь когда-то я служилИ цветы сюда носил.В битве дедушка погиб…» —«Не болтай! Ты крепко влип!»И наручники надел,Ухмыльнулся: «Ишь, пострел!»Я вздохнул: «Не повезло!»Подкрепление пришлоВ форме пары молодцов,И втроем без лишних слов,Автоматы в изготовкеДа с внушительной сноровкой,Строго двинулся конвой.Захотелось мне домой,Taм жена, Митяй сынок,В сенях сушится чеснокИ малина у окнаДля варенья и вина.На гумне скирда. Вблизи,Как и должно на Руси,Огород. Рубленый хлев.Дальше поле, зреет хлеб.И курган сторожевой,В небе радуга дугой,Жаворонка перезвон,Дальше – бирюзовый Дон.Окрик: «Эй, мужик, очнись!Тебе будет райска жизнь,Нам спасибо скажешь ты,Что зараз не сбег в кусты!»«Я ни в чем не виноват». —«Разберемся – брат не брат!»Дулом кто-то в бок пихнул,И неровно я ступнул.«Гляньте, он нетрезв, поди!»«Нацепил медаль, гляди!»«На толкучке, знать купил!»«Укротим ему мы пыл!»Я послушно шел. Молчал.Вновь по дому заскучал.Вспомнил сборы. «На денек…Положу к Огню венок…Дед достойно воевалИ в бою героем пал.Нынче было б сто ему.Им сказать? Нет, не поймут,У таких иной подход,Мол, преступный весь народ,В кандалы всех заковать,В Колыму пахать сослать!»Довели меня до места.В тигулевке было тесно,Жуткая стояла вонь,Зажигалкой дай огонь —И такой бабахнет взрыв!Полицейский, дверь закрыв,И снаружи он окошкоТоркнул. «Тут побудешь трошки,Ночку, утром – на допрос,Коли есть, задай вопрос».«Я хотел бы вам сказать,Не хотел ведь я взрывать,Положить хотел букет,Похоронен там мой дед».«Шеф наш четко прояснит,Спи спокойно». — «Но болит…»Тут окошко затворилось,Тишь в каморке воцарилась,Тускло лампочка светилась.Кто сидел, а кто лежал,Кто храпел, а кто вздыхал.И прилично все одеты!Были тут певцы, поэты,(Это я узнал потом),Был тут знатный агроном,Был звонарь и был боксер.Шел негромкий разговор.Всех схватили, как меня,Вот составилась семья.Что ж впустую балабонить!Тут никто, чай, не разбойник,Не прожженный аферист,Паче тем не террорист.Я поразмышлял о доме,А еще о чем же кроме!И приткнулся я к стене,Может, дом приснится мне!Нe приснился дом родной,С автоматами конвой.В полночь к шефу провели.«От родимых мест вдалиКак спалось?» — «Да так я спал,Будто снова воевал,На «вертушке» на своейСредь угористых полейДухов резво я гонял,Вот медали…» — «Так. Я понял.Что ж, выходит – ты герой?»«Воин я, а уж какой —Оценили командиры.От осколков раны-дыры».И рубаху подвернул…Заскрипел под шефом стул,Он ладонью заслонилсяИ, ей-богу, извинился,Неувязочка, мол, вышла.Я в уме: