Война уже близка,Ее незримо токиПронзили облака,Встревожили протоки.Насторожилась Русь,Насупленные брови.Судьбы тяжелый грузНести прижало снова.Костры зажгли в ночи,Дозор исполнен веры.Мерцает огнь свечи,Открыты в церковь двери.Народ, не зная сна,Идет к святым иконам.В опасности страна,Разбуженная звономКолоколов – вчераИм возвернули голос.Тревожная пора.Склонился в поле колос.И спряталась в гнездеКудесница-кукушка.Случалось
при царе…Ревела грозно пушка…И ныне бой принятьГотовы правый россы…Жди терпеливо, мать…Не трать покамест слезы…
Чудаки
Бога вытащил из рамкиИ портрет свой поместил,Ни греха при этом, срамаОн в душе не ощутил.А другой (глупец такой же!)По-змеиному сменитьЗахотел свою он кожу…С «новой» дня не смог прожить.На спор Митька выдул четвертьПервача в один прием.Бедолагу уже червиПревратили в чернозем.Чудаков в России уйма,Вон протоптана стезя!Жириновский брякнул в Думе:«На Руси без нас нельзя!»
«Хopонили еврея-лeнинца…»
Хopонили еврея-лeнинца,Человеком хорошим он был,Говорил он: «He будем лениться,Не жалеть ни горба и ни жил,От зари до зари трудитьсяВ ближнем-дальнем российском краю,Будем мы, словно звезды, светиться,Жить в своем лет до двести раю».Повторял он Вождя обещанье,Приукрасив ту сказку слегкаНа партийном серьезном собранье.И в колхозах, где от мужика —Тракториста, доярки, свинаркиПросолел чернозем на аршин,Деревушки безмолвно и жалкоИсподлобья глядели на клин,Обездоленный и безнадежныйИ в какой уж болезный чередКорм округи природный подножныйЛюд от смерти голодной спасет.До сегодняшних дней не дожилиОчень многие, тихо ушлиРаньше времени, горб их и жилыГнет сломал, разорвал! Не учлиЖизни странной крутые нюансы,Кто с трибуны умел призыватьИ фальшивым сноровисто глянцемБеспардонно слова покрывать.И из тех он один. Вот скончался.Вот уж гроб на кладбище везут.Привезли. Кто-то с ним попрощался.И я тоже присутствовал тут.Просто так, как забредший случайно.Кто-то горстку земли обронилВ чернь могилы, возможно, с печалью,По обличью – усопший начальник,Он как будто бы не опочил.
Соседа тихо тронул…
Больной остерегается,Не дышит глубоко,Шагнет и озирается:Идти, чай, далекоК соседу на колодку,Сосед, как дуб, здоров,Без страха глушит водку,Гуляет в жилах кровь!Друг друга с детства знаютИ были друзьяки,Бывалыча, на займищеИграли в «казаки»,Хоть сами мужики.Дотрюкал. Поздоровался.А тот себе молчит.Лишь мыкнула корова,Пахнул дымок печи.«Благодаренье Богу, —Подумал старичок. —Для всех одна дорогаИ – вечный бугорок».Соседа тихо тронул —Жив аль уже застыл?А воробей на кронеБылинку обронил.
«Уподобившись монаху…»
Уподобившись монаху,Волосами пооброс,До колен подол рубахиИ свеклы краснее нос.И поклоны! И поклоны!Аж на лбу набил мозоль!Глядь, орет: «Ах, кони, кони!..»С бороды метелью моль.Вот опять не получилось —Разгадал уловку Бог.Покривилось, покосилось…Не признал родной порог.Сколь мужик не ухитрялсяНа него ступнуть ногой,Всякий раз он осклизался,Падал в лужу головой.Ну а ежели бы сдуруПод святого не играл?…Солнце движется по кругу,Я покамест не упал…
Надел мундир
Он у калитки зря не топчется,«Сражаться» с бабкой не резон.Надел мундир, идет за почестями,Надежный для семьи заслон!Его не беспокоят раны,Которых не было и нет.И как иные ветераны,Он прожил больше сотни лет.И вот медалями обвешался,Как есть, солидный генерал!Имеет опыт: вдруг замешкалсяИ… половину потерял!Всех обеспечил – сына, дочкуИ внуков чином и жильем.Теперь вот правнук Вова хочет…Прадедушка – он похлопочет,И будет парень награжден!А дед ни в чем не уличен!Посмеет кто! И пожалеет,И кровью в кулачок икнет,И побледнеет, побелеет,И будет перекошен рот…Домой вернулся. Бабка: «Дали?»«Попробуют пусть отказать!Еще кулак мой крепче стали!Довеском… к матери послать!»А бабка: «Ты б, Матвеич, с толкомИ посмирнее как-нибудь…Небось, железки давят грудь?» —«А разве сердце есть у волка?..»
«Вроде ничего не происходит…»
Вроде ничего не происходит:Нет землятресений и войны,Люди одеваются по моде,Просто говорят: не голодны.И по доброй вроде бы старинкеГород с селами имеет связь,Поставляет спички и подсиньку,Пробиваясь сквозь пургу и грязь.А они с взаимным уваженьемВозят горожанам поросятИ для омоложенияТравы. На местах своих стоятИ на мир взирают благосклонно,Слышится прибаска там порой.Стадо тихо движется по склону,Чинно молоко несет домой.Разольют продукт рационально,Часть оставят кошке и семье,А другую часть тем самым, дальним,Кто на этажах, на колесе.Все в согласье, как на нитку нижется.В изобилье всяческих вождей,Важное записывают в книжицуНа виду сробевшихся людей.Их неведомо предназначение,Кто с плешиной, кто и с бородой.Улыбаются. По истеченииСрока службы скрытною тропойУдирают за кардон. Уж купленыПоземелья. А друзья – за так.Доллары зелененькими купамиНе обронет воровской кулак.
«Нам безразличны расстоянья…»
Нам безразличны расстояньяИ расставания навек,За хлебом долгое стояние,Трава иль под ногами снег.Нам полюс южный или северный,Экватор, солнце и луна,Иль многодневный дождик скверный,Иль зоревая тишина…Все как бы мимо, ни единойНевзрачной ноты… без конца.А значат что-нибудь морщиныИ слезы, та же седина?Их нам неведома цена,Как жизни, собственно, вершины.
«Хорошо быть стариком…»
Хорошо быть стариком,Особливо под хмельком,Притвориться казаком,И – лампасы напоказ!«Боевой» исполнить сказ!Глядь, подбили ему глаз!Я все это не соврал,Я, ребята, не нахал,Сам все это испытал,Малость «стукнутый мешком»,Балабонил со смешком:«Хорошо быть стариком!»
«– Когда умру, моя душа…»
– Когда умру, моя душаНа облаках кататься будет,В час нужный посылать дождяПолям, садам, всем добрым людям.– Но это может только БогСо властию своей и силой.– Но Бог порой бывает плох,Зря пособить его просили.– Коль так: быстрее помирай,Чай, засуха уж недалеко.– Ты в дурака со мной сыграй,Потом я полечу высоко!
«Кто сам в себе не видит толку…»
Кто сам в себе не видит толку,Да будет тот во всем профан!Спать на перине, скажет, колко,Укажет на овес: бурьян!А в лес захочет прогуляться,Задумку за год не решит,Сто раз он будет собираться,Родню враспыл растормошит!А бабушка (она всех лучшеВ том смысле – с ног не упадет!)Похвалит: «Золотой наш внучек, —Живет он задом наперед!»