Сколь матерям еще оплакиватьТвои морщины и рубцы?Куда ведешь ты их по слякоти,А с ними бледные мальцы?Они несут Христа иконы,Печаль великую в очах.Им вслед взирает край исконный —Он тоже горестно зачах.Куда народ несчастный движется,В какую сторону побрел?Простор пред ними пораскинулся,На нем торчит горбатый кол,Сорока на макушке прядает,Сулит нерадостные дни.Куда же траурным парадомВ предзимье движутся они?Где их мужья, сыны и братья,Где запропали их следы?И можно ль вместе всем собратьсяОбочь неведомой беды?Россия, главная ты матерь,Сама, терзаясь тяжело,Сронила самобранку-скатерть,Сломалось на ветрах крыло.Не сберегла, не уследила —Твой род мужской из года в
годВсе убывал. Какая силаЕго швыряла в оборот?Не попрощавшись, удалились.А кровли поразъела ржа.Сады коростою покрылись,Поля не дождались дождя.Не стало твердых слов и жестов,От коих в жизни издавнаРождались доброта и нежностьИ на виду была страна…
«Малая родина, хлебом твоим…»
Малая родина, хлебом твоимЯ не питался полвека.Как погляжу, все мне блазнится дым,Ты в нем сиротка-калека.Что ж удивляться, гадать и тужить,Щупать притворно изнанку?Вдарился сам я по свету кружить,Выйдя за гать спозаранку.Чем я по младости разум завлек?Что там вдали волновалось?Много прошел незнакомых дорог,Сил порастратил немало.Нынче прибился к родимой земле,Оба мы стали другими.Надо ль копаться в остывшей золе?Пусть будут речи благими.Ей я скажу: «Вправе ты поругать!Чувства ничуть не остыли!Но не смоги в хлебе мне отказать,В скорой просторной могиле».
Пленили Родину мою
Когда пленили Родину моюНагрянувшие тучей супостатыИ предали свирепому огню,Что было для народа кровно свято.Потом повсюду мертвенно бледнелаНа пепелищах жесткая зола.«Хоть сами, слава богy, уцелели», —Мать обронила вдумчиво слова.Хваталась за оглобли и тащилаПо хляби воз на мельницу с зерном.Откуда же брала такую силу,Чтобы из балки одолеть подъем?А на метровке вырастал, как в сказке,Еще один и круче во сто крат!И это правда – не сгустил я краски,Я caм судьбиной был и мят, и клят.В пять – семь годков уже полол пшеницу,Гонялся с шалыжиной на току,От воронья прожорливого крупицу —Я разумел тогда – спасти смогу!Но вот пленили Родину моюИных обозначений супостаты.Они «освоились» в любом краю,Они во всем исправно тароваты.Они приспособленцы — господа,Хозяева пространств необозримых.Пойдешь налево – пригрозят: «Куда?!»Направо завернешь… и тут, вестимо,Такой же окрик с пеной на губах!В деревнях домовые только в полночьВздыхают на чердачных сквозняках,А черти куролесят в чистом поле.И в этой необъявленной войнеБесчетно гибнет бедного народаВ глухом чаду наркотинов, вине,В резне и драках «при любой погоде».От этой пропасти Русь пропадет?Мне за нее бы заступиться песней,Но уж никто сегодня не поетИ всяк от жизни этакой невесел.Но мать моя была тогда праваПророчески, не находясь без дела…Чуть смысл поправив, повторю слова:«Дай бог, чтобы Россия уцелела!»
Плачущая ивушка
Сперва не придавал значеньяЯ этой ивушке дворовой.Порою замечал вечерней —Качалась нервно и неровно.Я сроду не был фантазеромИ мистикой не увлекался,Владел реальным кругозоромИ в суете не забывался,Что я простой на свете смертный,Есть хлеб и соль, знать, я богат.Живут пернатые и звери —По-человечески я рад!А ива… как она в безветрииВолнами крупными бугрилась,Шумела, волновалась ветками,Студеным всполохом светилась!Но что тревожило и мучило?Кто угрожал, внушал ей страх?А крона дыбилась, и пучилась,И вскрикивала: «Ох!» да «Ах!»Глядеть и слушать было странно,Я собирался прочь уйти.«Постой! Ведь больно мне и страшно,Есть сердце у меня в груди! —То ивушка заговорила,Вершиной перестав хлестать. —Твоя соседка пригрозила(Ее смогла я угадать!)Меня безжалостно срубить,А стало быть, меня убить.А повод этому… насколькоСамой оправдан жизнью он?Вонзили, словно сто иголок,Не верится, что явь, не сон!Смысл слов таков: мне здесь не местоРасти в общественном дворе,Несчастья и плохие вести —Мол, я виновница везде.Что вся статья мне на кладбищеСтоять иль около реки.Я, как отверженная нищенка,Людским законам вопрекиВот проросла и раскуделилась,Ан оказалось не к добру.Сломает пусть меня метелица,Подставлю ствол свой топору!»Вздохнула ива, притомленная,Сронила челку. Я узрел:Она, красивая, зеленая(Соловушка так грустно пел!),Роняла слезы настоящие,Не плачет так и человек!И для сочувствия к ней вящегоПромолвил я: «У всех свой век,У всех судьба своя и карма,Сегодня миром правит черт,Он щедро посылает кары,От сатаны ему почет!»Но что ж вдаваться в философию?!Соседка точит свой топор.Погибнет дерево, засохнет.Зловещий не спадет напор.Замолкнут птахи редкой трели,И бор сгорит, а на краюЗалива лебедя застрелят.И Музу вдруг распнут мою.
«Привычка привыкания чревата…»
Привычка привыкания чреватаСойти до истребляющих основ.Как не суди, чужак не станет братом,Хоть много принял от него даров.Такое предположим… есть дорога,Она тебе открылась невзначай,Она ведет березняком и логом,Но не спеши подумать: «Чудо! Рай!»Иль женщина… Она же та приманка —Еe краса. Попробуй разгадать,А ну-к, в какой-то час узрев изнанку,Замыслишь прочь подальше убежать.Ты побежишь. Но не по той дороге,Которая в цветах, в березняке.Объявится там некто с черным рогом,С горящей гулко палицей в руке.…Я отвыкаю от привычек прежних,Я подавляю возгласы в душе.И облетает лепестками нежностьУже.
«Наивный бред сознанье не гнетет…»
Наивный бред сознанье не гнетет,Не обольщает: смерть не существует.А вон она не прячется, идет,И в горн старательно победный дует.Спасибо, что позволила мечтать,Не беспокоила меня без дела.За это не пристало уповать:Явилась в срок, и с ней встречаюсь смело.Ведь ею всяк во страхе уличен,Помечен в незатейливых поминках,Ей без нужды литавров медных звон,Ничто толпы притворные слезинки.Ей незнакома и состраданья боль,В юдоль земную верить неспособна.И словно звук пустой: вот хлеб да соль…Она дождется душу возле гробаИ верный путь укажет. И за то,Как жизни, равнозначное: осанна!И, кроме Богa, выше их никто.И счастлив я, что гость для них я званый!
«С отмщением не торопись…»
С отмщением не торопись,Позволь врагу восстановиться,Чтоб сызнова на равных биться,Не на погибель, а за жизнь.Былые раны залечиНа теле и в душе усталой.К иконе прислонись устамиПри свете праведной свечи.Враг побежден. И след простыл,Он кровью обагрил равнины.Вон ивушка глядит ревнивоИ вопиет: «Господь, прости…»И некто с посохом в рукахПо полю битвы долго ходит,Сынов убитых не находитВ помятых травах и цветах.Лишь поднебесное безмолвьеВыносит крест – он как туман.Погиб Демьян. Погиб Иван.И слово вещее замолвитСлезами выжженный бурьян.
К вопросу о локальных войнах
Мне дал задание редактор,Чтоб написал я о войне,И пояснил: «Война не драка:Кто побежден, тот на спине.Война… Ну, словом, ты писательИ сможешь суть отобразить».Добавил не без смысла: «Кстати,Пришлось ли в армии служить?»«Служил, – ответил я охотно. —Даманский полуостров защищал,Когда китайская пехотаПоперла, как взъяренный вал!Но мне сейчас совсем не хочетсяТо вспоминать. Ведь не секрет,Отбросив мудрые пророчества,Мы верный не найдем ответНа те болючие вопросы —Их русский задает народ.На первый взгляд – как будто просто.Но длится все какой уж год!То там, то сям… Афган. Ичкерия.Осетия. Нам говорят:Локальны войны. Кто поверит,Коль хоть один убит солдат?!А он ведь сын. В далеком хутореМать поседеет в сорок лет,Когда она узнает утром:Родимого уж больше нет!И гроб доставят оцинкованный,«Украсят» обелиск звездой,Заученно произнесет полковник:«Погиб в бою он – как герой».Народ с кладбища разойдется,И мать останется одна.И завтра вновь сюда вернется.И через год. И через два.Печальную проложит стежку,Польет обильною слезой.Не встанет из земли СережкаС пушком над пухлою губойИ ласково не скажет: «Мама,Вот я, кормилец твой, пришел,Не буду вредным я, упрямым,Жить станем, мама, хорошо!»Она услышит. Ей привидется.Она поверит. ВетерокКачнет березку… Как обидется:Росою окропит платок.И вздрогнет мать, узрит воочию:На фото сын, а на щекеЕго слеза… Герой, знать, плачет…На том конец моей строке!»
«Откуда в русском человеке…»
Откуда в русском человекеТакие странные черты?В дороге чтобы дождь, и ветер,И – одинокие кусты.Березу взглядом не пропустит,Зайчишке крикнет: «Экий трус!»И странника в жилище впустит,Пред ним положит сытый кус.А поздно ночью втихомолку,Чтобы в семье никто не знал,Уходит… и блукает долго,Разглядывая звезд кристалл.Зачем ему прогулка эта,Когда бы следовало спать,Набраться сил – на то ведь лето,Чтоб хлеб успешно добывать.Я думаю, оставить надоИ не искать к нему ключи.Пусть сам он – тайная отрада,Как тайна тех же звезд ночных.
«На кривой стоим черте…»
На кривой стоим черте.Мир во власти равнодушья.Если кто-то в высотеЗвезды навсегда потушит…Если ветер пропадет,Облака умрут бесследно,Птенец маму не найдет,А на свете он – последний.Вздрогнет сердце у кого,И обронятся ли слезы?«Убежали» далекоВ день задымленный березы.У двора стоит старик,Всем прохожим поясняет:«Человека грех велик,Он над пропастью витает.Будто на земле не жил,В серой будничной клоаке».Десять раз он повторил,Отвернулся и заплакал.
