Снежный блюз
Шрифт:
– Теперь моя очередь, Лидия, – сказала она, похлопав убитую горем женщину по плечу и ощутив некоторое отвращение, как после соприкосновения с рыбьей чешуей. – Завтра приходите пообедать со мной в «Виндзор».
– О, только не завтра – завтра я не смогу. И кроме того, вы, должно быть, очень заняты. Я позвоню вам, ладно?
– Да, конечно, – согласилась Фрина, довольно озадаченная отсутствием липучести у той, кого она считала невероятно липучей. – Дамы, очень рада была с вами познакомиться. Доброго дня!
Она подавила в себе желание пуститься от них наутек. Казалось, все три женщины
– Вы не посоветуете, какие акции стоит купить? – спросила она, чувствуя, что язык ее не слушается.
Она устала, а Лидия не сводила с нее глаз.
– О, Лидия лучший советчик! – воскликнула Беатрис. – Мой муж говорит: во всем, что касается денег, у Лидии мужской ум. Конечно, она сделала состояние сама – это все ее собственные деньги, поэтому она может тратить и вкладывать их по своему усмотрению.
Это противоречило тому, что было известно Фрине. Интересно, где Лидия взяла деньги? У мужа? Нет, не похоже. Чувствуя, что ей становится все хуже, Фрина удалилась.
Глава девятая
Любовь теряем сами —
Меж грудью и руками,
Меж почкой и цветками,
Меж ушком и щекой. А стыд?
Его задуем. А честь?
Не будем всуе…
А грех мы зацелуем.
И был ли грех? Какой? [31]
31
Перевод В. Бабенко.
Фрина вернулась в отель, чувствуя, что ей хочется спать как никогда. Она гадала, что же такое могло быть в этом горьком чае у мадам Бреда (а она выпила три чашки). Фрина послала мальчика на кухню за горчицей и смешала себе убойной силы рвотное средство. Она уже начала верить, что ее отравили. Спокойно и равнодушно она выпила огромное количество отвратительной смеси, подождала, пока она сработает, и повторила дозу.
Фрину начало знобить, и она выпила стакан молока мелкими глотками. После грубого вмешательства ее желудок наконец успокоился, и Фрина почувствовала, что очистилась, взбодрилась и замерзла.
Она решила, что тошнота отступила, тщательно прибралась в ванной комнате и открыла окно, чтобы впустить свежий воздух. Она вдохнула несколько глотков привычного дымного воздуха, закрыла окно и решила: лучше всего отправиться спать, чтобы восстановить нормальную температуру.
Фрина разделась, бросив одежду на пол, и босиком прошла к огромной кровати, заваленной одеялами, нырнула под них и устроилась поудобнее. Ей нужно было подумать, но она была настолько измучена, что мгновенно заснула.
Она проснулась спустя два часа из-за раздававшихся в гостиной голосов. Кто-то отчетливо произнес:
– Вот мы и расправились с ней! – и дверь в номер хлопнула.
Щелкнул замок. Фрина на цыпочках подошла к двери и оглядела комнату. Только одна вещь была не на месте – ее пальто. Фрина подняла его и встряхнула. Из глубокого кармана выпал третий за сегодняшний день маленький хрустящий пакетик. И на этот раз Фрина не стала гадать: она открыла пакетик, высыпала на ладонь немного порошка и дотронулась до него кончиком языка – язык тут же начал неметь. Фрина спустила в унитаз и пакет, и порошок.
Она беспомощно оглядела комнату. Казалось, больше ничего не трогали. Она была уверена, что обладатели голосов находились в ее номере недолго, – она бы тут же проснулась. Скорее всего у них не было времени спрятать здесь другие пакетики. Фрина заметила задвижку на входной двери, закрыла ее и совершенно озадаченная вернулась в постель. Кровать была завалена подушками и могла вместить целый полк.
Только когда Фрина перекатилась к центру огромной кровати и натолкнулась на теплое тело, она поняла, что Саша еще здесь.
Как только она коснулась его, он проснулся и крепко прижал ее к себе. Почувствовав немедленное сопротивление, танцор выпустил ее и стал нащупывать ее руку. Нащупав, он начал нежно целовать ее, двигаясь по руке вверх и останавливаясь только для того, чтобы давать ответы на вопросы Фрины.
– Саша, что ты здесь делаешь?
– Жду тебя.
– Зачем ты меня ждешь?
– Я хочу тебя, – удивленно ответил он. – Ты прекрасна. Я тоже прекрасен. Будем прекрасными вместе, – невозмутимо заключил он, добравшись до ее плеча и уткнувшись лицом в ее шею.
Фрина согласилась с таким положением вещей, к тому же, насколько она понимала, Саша не представлял угрозы ее жизни. А добродетель пусть позаботится о себе сама, подумала Фрина.
– Ты спал, когда я уходила? – спросила она, расслабляясь в его объятиях и с удовольствием поглаживая его мускулистую спину.
– Конечно. Я могу спать где угодно, к тому же у меня были три бессонные ночи подряд. Поэтому сегодня я спал как побитый.
– Как убитый, – машинально поправила Фрина, в то время как умелые губы продвигались к ее груди, а тело начало реагировать на ласки. – Поцелуй меня еще раз, – попросила она, и Саша поцеловал ее в губы.
Через три минуты, когда Фрина снова смогла дышать, она чувствовала такое возбуждение от прикосновений умелых рук и мягких губ этого аморального мальчишки, что не стала бы возражать против полового акта прямо посреди Свонстон-стрит.
Он терся лицом о ее грудь, ловя губами соски, ласкал ее руками, а она притянула его к себе и замкнула сильные бедра вокруг его талии.
Когда Саша проник в нее, Фрина вдруг вспомнила о его маске – о смерти, и слилась с ним в странной смеси экстаза и ужаса. Их любовная игра была похожа на поединок. Фрина мельком выхватывала отражения их тел в высоком зеркале – они напоминали фрагменты французской эротической гравюры: вот губы Саши медленно двигаются вниз, к соску, который напрягся в ожидании; быстро промелькнули слившиеся воедино бедра; мускулистая рука с длинным красным шрамом на фоне округлости ее груди.