Снежный поцелуй
Шрифт:
— Еще нет.
Джинджер чувствовала, что сердце в его груди, прижавшейся к ее груди, бьется в унисон с ее сердцем.
— По холлу и налево. — Признавая поражение, Джинджер положила голову на широкое плечо Винса, когда он зашагал к спальне. Почему она так поступает? Почему она не может сказать «нет»? Ведь нет никакой надежды, что их отношения будут развиваться. Занятие с Винсом любовью только причинило бы боль. Завтра она возненавидит себя за слабость, но пока тоска по нему заняла место здравого смысла, она просто вытеснила его.
Винс опустил Джинджер на покрывало и взял ее лицо в свои теплые руки.
— Боже, как я хочу тебя, Джинджер. — Он вдавился в нее, и она почувствовала твердую силу его желания. Да, тело подтверждало его слова.
Сердце Джинджер забилось в диком нетерпении. Она тосковала по нему. И это единственное, что имело сейчас значение. Завтра наступит довольно скоро. Так что сожаление и раскаяние подождут.
— Тогда бери меня, — попросила она шепотом, так тихо, что, кажется, только сама и могла расслышать. Но Винс услышал.
Его губы уверенно устремились к ней. Джинджер закрыла глаза, и из горла вырвался стон. Это то, чего она хотела. Поцелуй Винса поднял бурю чувств. Она ощутила себя необыкновенно живой. Она испытывала удовлетворение. Пусть это последний раз в жизни, но он будет.
Он нашел ее грудь, поймал зубами сосок и принялся слегка покусывать.
Джинджер застонала и выгнулась ему навстречу, предлагая себя без всякого стеснения. Он нашел ее рот и снова прижался к нему губами. Действуя руками и ногами, они помогли друг другу избавиться от лишней одежды. Все мысли вылетели из головы Джинджер, когда Винс потерся голым телом о ее тело. Кожа к коже. Желание против желания.
Окружающий мир исчез для Джинджер, ей нужен только он.
— Сейчас, Винс. Ты нужен мне прямо сейчас. — Она впилась ему в губы, обхватила ногами за талию и открылась ему вся. Голосом, полным страсти, она возбуждала его, умоляя дать ей то, что мог ей дать только он. Винс вошел в нее, а она закричала, обожженная его огнем.
— О Боже. — Винс схватил ее за бедра, повалился на спину и посадил ее на себя. Джинджер уперлась руками ему в грудь, чтобы удержаться и двигаться в одном ритме с ним. Она двигалась так энергично, что ее собственная страсть почти пугала ее.
Винс убрал руки с ее бедер и перешел к грудям. Когда он нежно потеребил ее набухшие соски, Джинджер застонала от сладостной пытки. Снова и снова она выкрикивала его имя, а потом вдруг обнаружила, что их тела вздрогнули одновременно.
Скользнув в его объятия, она прижалась к его груди в счастливом изнеможении. Винс поцеловал ее в макушку, а Джинджер в эйфории плыла к небесам, закрыв глаза, готовая погрузиться в сон. Она любит этого мужчину! Она полюбила его навсегда.
Винс напрягся, потом высвободил ноги, которые сплелись с ее ногами. Глаза Джинджер открылись, сердце наполнилось страхом и сжалось.
— Ты куда? — спросила она, когда он сел на край кровати и взял свои джинсы. Она облизала внезапно пересохшие губы.
Винс никогда ей ничего не обещал, он сказал, что не доверяет ей. Она же не выгнала его из своей постели, она просила взять ее, как самая последняя шлюха. Просила так страстно, что ни один мужчина не смог бы устоять.
— Ты сказал, что хотел поговорить, — напомнила ему Джинджер. Ее глаза заполнились слезами. Теперь не время для прикосновений. Теперь настало «утро после», не важно, что небо за окном все еще черное.
Винс натянул джинсы на узкие бедра, потом застегнул молнию. Повернувшись, он оглядел ее нагое тело.
Джинджер задрожала. Внезапно испытав неловкость от своей наготы, она потянула на себя покрывало, чтобы скрыть от его глаз тело, которое он так любовно ласкал. Нагое тело, которое она сама дарила ему, свободно и беззастенчиво. Джинджер села на край кровати, покрасневшая и взъерошенная, но чувствуя холод во всем теле.
Подойдя к креслу, Винс сел как ни в чем не бывало. Словно занятие любовью не произвело на него никакого впечатления и она не нужна ему ни для чего, кроме физического удовольствия. Грудь его все еще была голой, он надел только джинсы, красная футболка валялась под ногами.
Джинджер смотрела на тени, пляшущие на потолке.
— Мне казалось, что я знала тебя всегда, — выдохнула она, глядя на Винса. — Но сейчас я чувствую себя так, будто не знаю тебя вовсе. Почему, Винс? Почему это так?
Он не отвечал. И не должен отвечать. Она знала причину, они оба знали причину.
Она предательница и лгунья. Безвредная, безобидная ложь, которая изменила жизнь обоих к худшему.
Ее зрение приспособилось к темноте достаточно хорошо, чтобы рассмотреть морщины у него на лбу, глаза, расширившиеся от удивления. Винс мог притворяться, что ему все безразлично, но она хорошо знала, как подействовало на него то, что случилось между ними только что.
— Я думаю, ты хотел поговорить… о доверии.
Минуты проходили в полной тишине, ее нарушали только часы, тикающие на ночном столике.
— Мне ничего не надо, когда я опьянен тобой, — прошептал он в тишине ночи.
Ее сердце ударилось о ребра с такой силой, что могло бы сломать их.
— Ч-что это значит?
— После развода с Лиз я ожесточился. Я мог уйти от кого угодно, но кажется, не могу уйти от тебя. Ирония проклятой ситуации заключается в том, что я не могу и остаться с тобой. Доверие. Без него у нас ничего не выйдет. Без него не важно, как сильно я хочу тебя, насколько хорошо нам вместе… Я не могу остаться.
Джинджер хотела дать волю слезам, они уже жгли ей глаза, но заставила себя удержаться. Она должна сохранить свою гордость, хотя бы ее остатки.
— Когда-нибудь, Винс Данелли, ты поймешь, что мог доверять мне во всем.
— Я не рассчитываю на это.
Слезы застилали глаза Джинджер, она быстро заморгала, чтобы от них избавиться.
— Почему, Винс?
Он поднялся и босиком подошел к окну. Стоя к ней вполоборота, он засунул руки в карманы джинсов, плечи ссутулились, словно он хотел защититься от какой-то неясной боли.