Снежный пожар
Шрифт:
— Я думаю, это правда. Но когда он смотрит на меня, он думает о… о том, что я сделала с Марго. И тогда он меня ненавидит.
— Я так не думаю. И не верю тебе, когда ты говоришь, что толкнула кресло Марго.
В ее глазах на миг загорелся огонек надежды и снова погас.
— Вы просто многого не знаете. Вас там не было. Вы не представляете, как я тогда на нее разозлилась.
— Ты права: я не знаю. Может быть, когда-нибудь ты мне об этом расскажешь. Ты действительно помнишь момент, когда толкнула кресло?
Взгляд ее огромных голубых глаз стал невидящим.
— Я… мне кажется, что да. Я слышала, она закричала, и…
Она замолчала и стала мотать головой из стороны в сторону, как маленький зверек, попавший в ловушку. Я тоже чувствовала, что попала в западню, я была беспомощна, не знала, что делать с ее страхами и с ее самообвинениями. Так же, как не могла справиться с собственными кошмарами и угрызениями совести. Я прекрасно понимала, отчего страдает Адрия.
Солнце скрылось за тучей, и на тропинке, вилявшей меж кустов болиголова, стало довольно темно. Адрия ускорила шаг.
— Быстрее! — с нетерпением воскликнула она. — Ты идешь слишком медленно. Не люблю, когда в лесу становится темно. Я не такая, как Шен.
Я пошла побыстрее, подхватывая эту тему.
— Не такая, как Шен? Что ты имеешь в виду?
— Ах, она совсем другая. Не такая, как все. Она любит лес. Зимой ходит не по тропинкам, а напрямик. Вы знаете историю об Ундине? Шен ее мне читала. Она похожа на эту Ундину. Только она принадлежит лесу, а не воде. Клей называет ее дриадой. Он говорит, что смертные не могут жить с дриадами. Иногда я… я ее боюсь. Я не хочу превратиться в дерево.
— А как относилась к ней твоя мама?
— Моя мама вообще никогда о ней не думала. Кроме тех случаев, когда Шен ей чем-нибудь досаждала.
— Как это странно, — удивилась я. — Я имею в виду: странно жить с кем-нибудь в одном доме и никогда о нем не думать. Не верится, что такое возможно.
— Потому, что вы не знали Марго. — Голос зазвучал жестко. — Когда я была маленькой, она, мне кажется, думала в основном о моем папе, посещала все эти роскошные места и носила красивые платья. Мой папа богат, хотя и не так, как Шен. Но после того как Марго была искалечена в автомобильной катастрофе, она уже не думала ни о ком, только о себе. Даже Шен это говорит. И конечно, о том, чтобы свести счеты с моим отцом.
Эти мысли показались мне слишком зрелыми и печальными для восьмилетней девочки.
— Ты действительно веришь, что все так и было? — спросила я.
Адрия шла рядом со мной, загребая ногами снег. Спустя некоторое время она покачала головой.
— Нет. Марго думала еще и обо мне. Я это точно знаю. Но тогда она рассердилась на меня не так уж сильно — не то, что теперь.
Наступила моя очередь бросить взгляд на девочку. Она спокойно смотрела вперед, не ожидая моего ответа. Она словно бы разговаривала сама с собой.
— Теперь она, конечно, разозлилась. Ведь она знает, что я сделала.
— Если она знает, Адрия… ну, если какая-то сила знает… то она тебя уже простила. Думаю, тебе не стоит об этом беспокоиться.
Теперь в ее голосе зазвучала нотка какого-то исступления:
— Шен говорит, что люди могут возвращаться, ну, вы знаете. Особенно те, кто умер насильственной смертью. Шен видела того нашего предка, который выбросился из башни Грейстоунза. Она несколько раз встречала его на башенной лестнице. И она говорит, что Циннабар…
Она осеклась, словно поняла, что сказала слишком много, и поспешила вперед, отстраняясь от меня, как будто я представляла для нее какую-то опасность.
Мне стало понятно, почему Джулиан обеспокоен тем влиянием, которое Шен оказывала на ребенка. Но я не стала подрывать авторитет Шен. Я должна была прежде всего завоевать доверие Адрии.
— Циннабар навещал меня вчера вечером, — сообщила я ей
Она повернулась ко мне.
— Правда? И как она себя вела?
Теперь я поняла, почему Адрия говорила о коте в женском роде. Будь на то моя воля, я задала бы хорошую взбучку Шен, чтобы не забивала ребенку голову идеями реинкарнации.
— Когда я вошла к себе в комнату, кот сидел на постели. Мой приход его не обрадовал. Когда я предложила ему удалиться, он ушел. Мне, прежде всего, непонятно, как он туда попал.
Адрия задумчиво перебирала пальцами прядь черных волос, раскиданных по ее плечам.
— Это очень странно, не правда ли? После того, как Марго оказалась прикованной к креслу на колесах, а фермерский дом превратили в Сторожку, Марго никогда там не появлялась. Значит, вчера вечером ты ей зачем-то понадобилась. Она может пройти и сквозь закрытую дверь, если захочет.
Это уж было слишком, и я решилась возразить.
— Адрия, дорогая, Циннабар — всего лишь кот. Я подозреваю, что на мою кровать его положила Шен, хотя и не могу понять для чего.
Но я ее потеряла. Она помчалась от меня и подбежала к дому, видневшемуся из-за поворота тропинки. Я шла медленно, встревоженная еще больше, чем прежде. Страдания этого несчастного ребенка причиняли мне острую боль, и я чувствовала, как разрываюсь между верностью Стюарту и жалостью к Адрии. Ведь если девочка и в самом деле была причастна к гибели матери и если бы мне удалось это доказать, я спасла бы Стюарта. Но какую цену пришлось бы заплатить за его оправдание? Я снова ощутила себя затравленным зверем, попавшим в западню.
При виде башни и стылых камней у меня по коже побежали мурашки. Грейстоунз показался мне дворцом, посвященным смерти и трагедии, и я с трудом заставила себя войти в него.
Когда я позвонила в колокольчик под аркой передней двери, Адрии нигде не было видно.
На этот раз меня впустила в дом служанка, жизнерадостная молодая девушка из соседней деревни, которая, кажется, была предупреждена о моем приходе. Должно быть, обитателей Грейстоунза привлекла непосредственность этой девушки, резко контрастировавшая с укладом жизни хозяев дома.