Снежок
Шрифт:
Гарри в образе кота не просто так избегал расширения круга общения - он невольно выдавал свою разумность людям, с которыми постоянно имел дело. Самым слабым звеном - человеком, способным об этом разболтать, конечно, была малышка Бетси. Возможно, она и рассказала об этом в школе, но ей не поверили. А поскольку Гарри никогда не появлялся в доме Смитов, если там находился посторонний, то привести доказательства своей правоты девочка не могла.
Родня же Гермионы вообще представлялась идеальной в плане сохранения тайны разумного котика. Кстати, почему они так неболтливы? И пышноволосая
***
Это лето удалось не хуже, чем два предыдущих. Самое главное, после колоссального скандала Гермиона отвоевала свободу ходить купаться без обязательного сопровождения взрослого. И пошла на пляж здесь же в Уингинге, пригласив с собой Снежка. Это было не так уж далеко потому, что городок невелик. Худенькая, в красивом купальнике, она плавала настолько хорошо, что местные мальчишки не могли её догнать. А когда окружили в воде, нырнула и появилась на поверхности далеко за их спинами.
Гарри плавать никогда не приходилось, ни в виде кота, ни в человеческом теле. Он смотрел на происходящее с дерева и изнывал от чувства собственного бессилия, потому что не мог заступиться за подругу. А тут ещё собака, прибежавшая за кем-то из пацанов, крутится на берегу. Однако, ничего плохого не произошло - обижать девочку восхищённые её мастерством мальчишки не стали.
Однажды, направляясь к Смитам, разумеется в образе кота Гарри увидел как на дом Дурслей спикировала сова, несущая в лапах большой конверт - добычу, мягко говоря, странную. Из чистого любопытства спрятался за гаражом, вернул себе человеческий облик и, едва вышел на лужайку перед крыльцом…
– Вот ты где, негодный мальчишка!
– дядя Вернон схватил племянника за руку и впихнул на заднее сиденье машины, где уже находился Дадли. Тётя Петунья сидела рядом с водительским местом, которое тут же занял мистер Дурсль. И они поехали неведомо куда. Долго мчались по шоссе, потом свернули на дорогу поуже, миновали несколько небольших городков, дважды заправились и остановились в придорожной гостинице, где портье попытался вручить Поттеру странного вида письмо, которое буквально из рук выхватил дядя.
Что-то в поведении родни казалось очень странным - Гарри стало интересно, и он решил не сбегать, потому что было похоже на какое-то приключение. Но на будущее твёрдо решил придерживаться давно, в общем-то, выработанного правила: очень осторожно относиться к странностям. “Очень экономит силы, время и нервы,” - думал он, мрачно глядя на нервно вытирающего платком пот со лба дядю, в очередной раз резко меняющего направление и, похоже, готового гнать машину хоть к чёрту на рога, лишь бы убежать от кого-то.
И действительно, на следующий день дядя арендовал лодку и отвёз всех на пустынный островок в ветхий домик. Из ругани, сопровождавшей путешествие, следовало только то, что всех до самых печёнок достали проклятые совы. Потом наступила ненастная ночь, в середине
***
Окончательно всё стало ясно после покупки волшебной палочки. Её упаковали в узкую длинную коробочку. Точь-в-точь такую же, что и та, которую так бережно прижимала к груди Гермиона в день их первой встречи этим летом. Вот и разгадка неболтливости её родни - девочка-то со странностями. Правда, Гарри ничего неправильного не замечал, кроме спокойного отношения к удивительному себе. А, может, и Бетси такая же? Правда, она ещё маленькая - одиннадцать ей стукнет только лет через пять, когда Гарри будет уже взрослым парнем и начнёт бриться.
Волшебный мир, приоткрывший толику своих тайн во время поездки за покупками в компании Хагрида, оставил неоднозначное впечатление. С одной стороны, странная атмосфера сказочности завораживала и звала потрогать и опробовать в действии всё, что попадалось на глаза - а попадалось крутящему головой в режиме вентилятора мальчишке многое. А информация, вытянутая едва ли не клещами из запинающегося через слово гида, давала надежду стать не просто сильным, а очень сильным, и предлагала для этого великое множество причудливых путей.
Хотя, если подумать, куда ему ещё силы, с такой-то крутизной? Услышанный за обедом рассказ здоровяка о той ночи, когда в дом к родителям пришёл убийца, заставил Поттера поперхнуться чаем. “А ведь шутил как-то, слушая разговоры о себе, про отскакивающие ото лба пули. Вот вам, пожалуйста: и рикошет, и убитый главарь, только вместо пули - заклятье. Вот уж правду говорят: в каждой шутке только доля шутки.”
С другой же… большего прессинга Гарри ещё не испытывал. В баре, где все стремились поздороваться с ним, не привыкший к такому вниманию подросток просто растерялся. Подавать кому-либо руку, разумеется, не рискнул и постарался спрятаться за сопровождающего. А когда понял, что всё это из-за его печальной известности героя-сироты, и вовсе закручинился. Если каждый вот так будет лезть к нему, посыл очередного жаждущего познакомиться в далёкие края - вопрос лишь времени, ибо нервы не железные.
Кроме того, парня упрямо грызло ощущение, что не такой уж прекрасный этот сказочный новый мир. Сначала фраза Хагрида: “Да ты чё, Гарри? Ежели все про волшебство будут знать, захотят всё с его помощью делать, все свои проблемы решать.” Потом разговор в магазине мантий с каким-то мелкотравчатым лощёным субъектом, которого хотелось на всякий случай спросить: “Ты мальчик или девочка?” Его вопрос о родителях - “Они из наших?” - и явное пренебрежение к тем, кто только недавно узнал о магии и Хогвартсе. Плюс к тому - истории о войне и убитых для забавы магглах. Заключение вышло неутешительное. “Одним можно, другим нельзя. Одни правильные, другие ненормальные. Одни крутые, об других можно ноги вытирать. Как же это всё знакомо, аж не верится! Интересно, количество сволочей на квадратный ярд будет то же?”